Под кроной кипариса

– Интересно, сколько ей лет? – пробормотал он себе под нос.

– Пятьдесят пять, – сказала женщина, – я круглая отличница.

– О, простите. Вы не спите? – повернулся к ней Костик.

– А вы всегда стихами разговариваете или только с похмелья?

– Ничего я не стихами! И вообще, я еду к маме…

Правая бровь чёрной дугой взлетела на лоб. Константин смутился.

– Значит, вы бывший спортсмен? А на допинг зачем подсели?

– Не ваше дело! Я же не спрашиваю вас, чего вы в инвалидку играете.

– А это, кстати, отнюдь не тайна для моего близкого окружения. Нога у меня действительно травмирована, но терапия творит чудеса. И трость с креслом мне нужны, чтобы романтический образ поддерживать и редакторам на жалость давить.

– А травмировались как?

– Допинг зачем жрал? – живо переспросила женщина.

– О, спарринг-допрос! Вопрос за вопрос? Ладно. Вообще-то не жрал, а колол.

– Хрен редьки не слаще. Зачем кололся?

– Ногу как угробила? – в тон ей спросил Костик.

– Любовь. Автоавария в юности, медицина тогда плохая была. Так зачем?

– И у меня любовь. Победить хотел. Чемпионом мира стать.

– О! Вернуться принцем на белом коне! И ради кого?

– Не ваше дело, – и он отвернулся к иллюминатору.

– Таки не надо мне хамить, молодой человек, или я вас уволю.

– Ага, прям в самолёте, как птица в полёте.

– О, боже! Избавьте меня от вашей убогой рифмы!

– А вы избавьте меня от вашего убогого лицедейства.

– Хам!

– Да сами не лучше.

Она прикрыла глаза и хмыкнула. Мальчик просто очарователен, да ещё и с характером.

Только бы не гей! Она, конечно, уже вошла в возраст угасающей женственности, но пока там всё ещё не угасло, гораздо приятнее общаться с противоположным полом, а не с противоестественным.

Она открыла ноутбук и перебрала в сети обрывки допинг-скандала, разгоревшегося полгода назад с русской сборной. Двадцативосьмилетний опытный спортсмен-велосипедист Константин Рогов был в пятёрке мировых лидеров, а когда его поймали на допинге перед стартом, выглядел потерянным, но вину не скрывал, сразу сознался. Она мысленно потёрла руки. Здесь пахло романтической историей, и она до неё докопается…

При получении багажа он окончательно протрезвел.

– Это всё наше? – уточнил он, снимая с ленты пятый внушительный чемодан.

– Моё, молодой человек, ваш багаж вот, в этой спортивной сумке. А нам ещё вон к той ленте, получить нестандартный багаж, спецформат.

– О, чёрт!

Он подскочил к другому отделению и снял с ленты огромную плоскую упаковку из двух деревянных щитов, кресло-каталку и кресло-качалку.

– А куда мы со всем этим? – спросил он, поправляя на плече ремень сумки с ноутбуком, который ему передал Николя.

– Страница номер три, – ответила госпожа Альфия.

Константин прочитал в оставленном ему блокноте адрес и набрал номер водителя арендованного микроавтобуса. Слава богу, их встречали, хотя грузить багаж ему пришлось самому, потому что водитель хмуро заметил, что он именно водитель, а вовсе не грузчик.

В арендованном доме было пыльно и не топлено.

– Должно быть тепло, – категорично заявила романистка, – а то я заболею.

– Решим, – коротко заметил Костя, прикидывая, как быстро растопить печку.

– Багаж не распаковываем. Ужинаем в ресторане – и спать. А завтра ищем город, в котором я смогу творить, – заявила госпожа Альфия.

– Как это, ищем город? – переспросил новоявленный помощник романистки.

– Ну, вы же не думали, что я буду писать в Симферополе?

– Вообще-то…

– Это нонсенс! В таком сером городе, как Симферополь, может родиться только какая-нибудь серость. А мне нужна атмосфера для творчества. Так что скоро отправляемся в путешествие. Для него мне хватит чемодана номер один, они, кстати, все пронумерованы. А вы с утра арендуйте легковой автомобиль, а ещё лучше подыщите машину, которую можно купить в лизинг. Я не люблю прокат.

Константин промолчал, но поздним вечером дозвонился Николя и просадил значительную сумму на дополнительные инструкции по телефону…

Галина Михайловна ещё раз пробежала глазами по лоткам и прилавкам.

– Э, взвесьте мне ещё редиски с полкило, пару томатов покрупнее и перчик болгарский. И кабачков молодых положите ещё парочку, а то этих двух мало будет.

– Хорошо! – и продавец передал ей пакет через прилавок.

Нагруженная капустой и картошкой и ещё грудой овощей, она с трудом пошла с рынка к себе в бухту, решив, что в автобусе просто не за что будет держаться с такими сумками.

– Поберегись! – крикнули сзади.

Она услышала характерный грохот доски по брусчатке и отскочила в сторону. Мимо неё пролетели два подростка на скейтбордах.

– Архаровцы! – буркнула она им вслед, а сама с удовольствием посмотрела на шустрых мальчишек.

Её сыночка тоже скорость любит. Вот приедет, а она ему борща наварит.

Галина Михайловна двинулась было дальше, но не смогла и охнула, прислонилась спиной к углу дома.

– Женщина, что с вами? – раздался над ней энергичный женский голос.

– Да спину что-то схватило, – простонала Галина Михайловна.

– Острый хондроз. Что ж вы так нагрузились-то, как верблюд?

– Сыночку борщ хотела сварить. Сыночек у меня борщ очень любит.

– Вот сын бы и смотался на рынок, раз так любит! Это ж тонну весит!