Под крылом Вишну

Вслед за Партибом в каморку зашел один из служителей при доме с «вечным огнем», высокий и худой настолько, что полосатая рубашка висела на нем, как на вешалке. Из окошечка показалась правая рука, плечо, голова. Затем его тело как-то все осело вниз, уплотнилось и в окошечке показалось левое плечо, а все остальное проскользнуло уже без труда.

Уж этому-то человеку рай обеспечен! Но я не заметила у моих друзей зависти к нему. Бренное существование в настоящем, как видно, их беспокоило больше; спустившись вниз, они пошли подкрепиться знаменитой в здешних местах простоквашей.

Всю обратную дорогу моих спутников не покидало хорошее настроение, ведь они исполнили свой долг.

В ТЕРАЯХ

Узкая зеленая полоса ровной земли у подножия Сиваликских гор — первой ступени Гималаев, переходящая в Великую Индо-Гангскую низменность, — вот что такое тераи. Жаркое солнце, ливневые дожди летом, зеленое буйство джунглей, раздолье для мошкары, пресмыкающихся, птиц и диких животных… Здесь живет около четверти населения Непала. Весь джут, сахар и около 80 % риса производится здесь. Здесь зародилась и промышленность.

Закладка первого камня

Приближался день рождения махараджадхираджа Махендры. К этой дате приурочивали торжественную церемонию закладки первого камня на строительстве завода сельскохозяйственных орудий, который сооружается с помощью СССР.

Этот завод станет первым современным металлообрабатывающим предприятием в стране. Здесь будут изготовлять плуги, бороны, простейшие молотилки, мотыги, серпы и другие сельскохозяйственные орудия. А в общем-то оборудование завода позволит изготовлять и более сложные изделия. Здесь можно будет ковать, штамповать, вытачивать, шлифовать, отливать, обрабатывать термически, даже с нагревом токами высокой частоты.

Строители к этому времени уже проделали огромную работу, включая обучение непальцев некоторым, пока только строительным, специальностям. Завод сооружается в тераях, вблизи города Бирганджа, рядом с сахарным заводом, совсем недавно построенным тоже при экономической помощи Советского Союза.

Церемония назначена на 9 нюня. Мы решили ехать только в день церемонии, чтобы быть в тераях как можно меньше, потому что стоит страшная жара, муссон в этом году запаздывает.

Утром маленький самолет «Дакота» поднял нас с аэродрома в Катманду и уже через двадцать минут приземлился на выжженной траве аэродрома в Симре. Это в тридцати километрах от Бирганджа. Уже садясь в «Волгу», которая нас встречала, мы почувствовали, что такое 42 градуса в тени в 9 часов утра. Жара почти лишила меня способности двигаться, но не убавила любопытства. Через окно машины в клубах ржавой пыли можно было рассмотреть серую равнину с редкими огромными деревьями, тоже серыми. Кое-где виднелись хижины из глины и прутьев или просто навесы из пальмовых листьев. Бедность, бедность…

По дороге еле-еле тащатся двухколесные повозки, запряженные парой грязно-белых быков. Эти крупные костлявые животные даже в грубом деревянном ярме гордо несут свою голову с острыми рогами. Все это живо напоминало Индию. Впрочем, здесь по-индийски выглядело все: и полуголые коричневые мужчины в тюрбанах, едущие на высоких повозках; и босые женщины, медленно идущие по краю дороги, прямые и стройные, похожие на статуи, в своих бесцветных одеждах, спадающих складками с головы до пят, на голове поклажа — плетеная плоская корзина или узел, согнутая темная рука поддерживает ее. А уж пыль и жара были подлинно индийскими. Но это и не удивительно: Индия рядом. Меньше двух километров отделяют Бпргандж от Раксаула, а Раксаул уже в другом государстве.

До церемонии, назначенной на час, близкий к закату солнца, у меня было много времени, но нельзя было и подумать куда-то идти и что-то смотреть. Жара увеличивалась, теперь в тени было уже 48 градусов. Все прокалилось под безжалостным солнцем и лежало бездыханно под слоем пыли. Трудно дышать, трудно смотреть, все время хочется пить…

Дом, где нам предстояло прожить одни сутки, непальское правительство арендовало для советских специалистов-строителей. Он принадлежал одному из отпрысков семейства Рана и имел собственное имя — Индра бхаван. Этот дом (в плане двутавровая балка) с кружевной сеткой галерей на первом и втором этажах был виден издали. Крылья дома огибали ступени широченной лестницы. Сквозной коридор соединял эту лестницу с такой же лестницей на другой стороне дома. Там был запущенный сад. Пальмы, магнолии, сал и трава в человеческий рост. «Раздолье для змей», — подумала я. И не ошиблась. Только за день до нашего приезда строители во дворе дома нашли семью кобр и хотели с ними расправиться, но не успели… о сохранении жизни змеям позаботились индийцы — повара и сторож.