Под Куполом. Том 1. Падают розовые звезды

А кроме того, мальчик увез тело. То есть принял участие. Что могло только радовать – особенности жизни маленького городка, знаете ли. В маленьком городке все принимали участие во всем. Как поется в этой глупой песне? «И за команду за одну мы все болеем».

– Сын, у тебя все хорошо?

– Отлично. – Младший соврал, конечно, чувствовал себя неважно, но последний приступ дикой головной боли наконец-то пошел на спад. Он посидел с подружками, и это помогло. Младший знал, что поможет. В кладовой дома Маккейнов пахло не очень, но через какое-то время, которое он провел держа их за руки, Младший привык. Более того, ему начал нравиться тот запах.

– Ты нашел что-нибудь в его квартире?

– Да. – И Младший рассказал о своей находке.

– Это прекрасно, сын. Действительно прекрасно. Ты готов рассказать мне, куда ты положил… куда ты его положил?

Младший медленно покачал головой из стороны в сторону, но его взгляд не сдвинулся с места – не отрывался от лица отца. Это пугало.

– Тебе знать не нужно. Я же говорил. Место безопасное, и этого достаточно.

– Так теперь ты говоришь мне, чтó я должен знать? – Слова эти Большой Джим произнес ровным голосом, без эмоционального всплеска.

– В этом конкретном случае – да.

Большой Джим всмотрелся в сына:

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? Очень уж ты бледный.

– Все у меня прекрасно. Просто головная боль. Она уже проходит.

– Почему бы тебе не поесть? В морозильнике несколько порций фетучини, и микроволновка творит с этим чудеса. – Он улыбнулся. – Почему не насладиться едой, пока есть такая возможность?

Взгляд темных расчетливых глаз на мгновение сместился к лужице белого соуса на тарелке, потом вернулся к лицу Большого Джима.

– Не голоден. Когда мне найти трупы?

– Трупы? – удивился Большой Джим. – Что значит трупы?

Младший улыбнулся, губы разошлись, чтобы показать кончики зубов.

– Не важно. Твоя реакция будет более убедительной, если для тебя это станет таким же сюрпризом, как и для остальных. Скажем так – как только мы нажмем на спусковой крючок, этот город с радостью повесит Ба-а-арби на старой яблоне. Когда ты хочешь это сделать? Этим вечером?

Большой Джим обдумал вопрос. Посмотрел на открытый лист блокнота, исписанный чуть ли не до низа (и запачканный соусом «Альфредо»), но только с одной обведенной строкой: газетная сучка.

– Не в этот вечер. Мы сможем повесить на него не только убийство Коггинса, если все разыграем правильно.

– А если Купол исчезнет, пока мы будем играть?

– Все у нас будет хорошо, – ответил Большой Джим, подумав: А если мистер Барбара каким-то образом сумеет вывернуться – маловероятно, но тараканы умеют находить щели, когда вспыхивает свет, – всегда есть ты. Ты и твои другие тела. – А теперь поешь что-нибудь, хотя бы салат.

Но Младший не сдвинулся с места.

– Не затягивай, папа.

– Не стану.

Младший оценил ответ, оценил отца взглядом темных глаз, которые казались теперь такими странными, потом потерял к этой теме интерес. Зевнул.

– Я поднимусь к себе и посплю. Поем потом.

– Только обязательно поешь. Ты очень похудел.

– Это нынче в моде.

Улыбка, которой он одарил отца, встревожила еще больше, чем глаза. Большому Джиму показалось, что ему улыбнулся череп. Улыбка заставила вспомнить о человеке, который теперь называл себя Шефом, – словно его прежней жизни, когда он был Филом Буши, не существовало. Младший покинул кабинет, и с губ Большого Джима сорвался вздох облегчения, пусть он этого и не заметил.

Ренни вновь взялся за ручку. Он это сделает, и сделает хорошо. И вполне возможно, когда все закончится, его фотография украсит обложку журнала «Тайм».

4

Пока генератор еще работал – без дополнительных баллонов с пропаном он долго не протянет, – Бренда Перкинс сумела включить принтер мужа и распечатала все документы из папки «ВЕЙДЕР». Невероятный список преступлений, составленный Гови – и, вероятно, смерть застала его в тот момент, когда он собрался действовать, – на бумаге казался ей более убедительным, чем на экране. И чем дольше она смотрела на этот список, тем больше перечисленные в нем преступления соответствовали тому Джиму Ренни, которого она знала с давних, давних пор. Бренда всегда считала, что он – монстр; только не ожидала, что такой ужасный.

Даже материалы о коггинсовской церкви Пляшущего Иисуса об этом говорили… хотя, если она прочитала все правильно, то была не церковь, а большой святой «Мейтэг», который отмывал деньги, а не одежду. Деньги, полученные от производства наркотиков, причем производства, по мнению ее мужа, «возможно, одного из самых крупных за всю историю Соединенных Штатов».