Под маской альтер-эго (сборник)

Ди любил гонять по старинке, так, как это делалось в двадцать втором столетии, когда Ди Пратчет родился на свет, когда прошла его настоящая – или первая – молодость. Тогда летающие автомобили – авиамобили – были редкостью, часто бились, а уж авторитет профессиональных гонщиков приравнивался разве что к авторитету космонавтов.

Ди Пратчет в двадцать втором столетии был авиагонщиком. К тридцати годам он сколотил неплохое состояние, не растратив его по обыкновению далёких от коммерции спортсменов. К тридцати Ди владел небольшим заводом по производству двигателей для авиамобилей. А в сорок лет – перевалив за сто миллионов – стал одним из первых клиентов геронтологической клиники святого Вергилия. За десять лет до того ООН отменил мораторий на клонирование человеческих клеток и органов, что привело к буму трансплантологии и геронтологических исследований.

Ди участвовал в смелых воздушных экспериментах, сам выполнял трюки на авиамобилях, ставил рекорды скорости и редко, но регулярно разбивался – тогда ему пересаживали скелет целиком. Скелет, выращенный из его же генетического материала. Ди любил приложиться к бутылке – слабость эта одолела его между 2210 и 2230 годами – и ему пару раз за двадцать лет заменили печень и один раз – почки. Новые геронтологические технологии за баснословные деньги обещали почти полное физическое бессмертие. И Ди решил за бессмертие платить.

Но вот как получилось. Пратчет к середине двадцать четвёртого века стоил пару десятков миллиардов долларов. Он перестал участвовать в гонках почти сто лет назад, он стал дельцом, ему понравилось зарабатывать деньги, он чувствовал себя на замечательные тридцать лет, но ему придётся умереть. Если кому кажется, что бессмертие утомляет – это не так, особенно если у тебя карманы, полные денег.

«Они ошибаются, – лихорадочно думал Пратчет. Он слился с машиной, входил в повороты, разгонялся до предельной скорости, чувствовал каждый грамм своего крепкого, мускулистого тела – тела здорового мужчины, а не двухсотлетнего старика, и каждый грамм механического тела машины. – Старики так не умеют. Это точно. Проблемы с пищеварением – мало ли? Когда-то у меня была аллергия на устрицы, и такие же проблемы были сто тридцать лет назад… А может быть, они хотят повысить цену контракта? Такие у них методы пугать клиентов? А может?..»

Ди старался не думать ни о толстом докторе со странными очками, ни о геронтологическом конфликте, пытался сосредоточиться только на движении авиамобиля, но не думать не получалось. Внутренний голос то уверенно твердил, что коновалы ошиблись, то страшненько спрашивал – а если они правы?

И тут что-то случилось. Левая ладонь Ди дала слабину, руль выскользнул из рук и дорогущий «ламборджини» вылетел с проезжей части, кувыркнулся в воздухе и замер на аварийных магнитных подушках. Модуль безопасности противно визжал ультразвуком, а водительское кресло со встроенной реанимационной системой решило сделать Ди искусственное дыхание вместе с массажем сердца.

– Всё нормально! – громко и чётко произнёс Ди. – Я в порядке, ничего не болит! – Модуль безопасности замолк, удовлетворенный новостью, кресло пару раз дёрнулось и тоже притихло.

«А так ли я себя хорошо чувствую?» – Ди посмотрел на левую ладонь. Такого с ним не бывало раньше… Хотя много ли раз ты, Ди, садился за руль и так гонял, как сегодня? Ты уже давно не гонщик, ты обычный миллиардер с бодрыми привычками… Но и реакция тебя не подводила, даже в двадцать втором веке, когда геронтологи и впрямь больше на коновалов походили, когда нервная система «искрила» (по меткому выражению одного почившего хирурга) после неудачных трансплантаций.

«Они не ошиблись», – вдруг совершенно спокойно подумал Ди. И влепил себе пощёчину левой рукой, которая его подвела. Захотелось расплакаться, но плакать Ди давно разучился. Он даже не знал, остались ли у него слёзные железы. Может быть, их так и не пересаживали. Да и зачем бессмертным слёзы…

Ди вернулся домой через два часа после аварии, злой и расстроенный. После часового разбирательства с роботом-инспектором дорожной службы «ламборджини» всё-таки забрали. Инспектор сразу сообщил, что его операционная система использует новейшую антикоррупционную программу, и финансовое состояние нарушителя для него – инспектора – никакого значения не имеет, особенно учитывая почти полсотни зафиксированных нарушений. Ди пришлось унизительно вызывать водителя из офиса, двадцать минут ждать его у обочины. Из конторы, чтобы угодить боссу, прислали водителя-человека. Ди был бы рад роботу – в железную спину не нужно коситься и размышлять, что же о тебе думает твой подчинённый о твоём же фиаско. Водитель оказался бесстрастен лицом, но Ди точно знал, что злые языки сегодня вечером обсудят причины ДТП с участием босса. Напился? Взялся за старую привычку? Или у него появилась новая блажь – бить дорогие тачки?