Под подозрением

Сват развернулся и просто бросился бежать. Тут же за спиной раздалась автоматная очередь, слившаяся с топотом ног и криками нескольких глоток:

— Полиция! Лежать!

Сват при звуках стрельбы резко свернул с дорожки и, пригнувшись, рванул сквозь кусты. Он бежал по диагонали через двор, чтобы обогнуть дом и оказаться позади — а там можно смыться любым из трех огородов, с которыми граничил участок.

Во двор рванули спецназовцы ФСБ и Филин, вместе с ними прятавшийся на позиции за низким забором. За спинами бойцов, что-то орущих, Филин увидел освещенный габаритами машины силуэт Свата, нырнувшего в кусты направо. И Филин бросился туда же.

Сват свернул за угол, со всех ног несясь на заброшенный огород за домом. Но какой-то силуэт мелькнул и там. Матерясь сквозь зубы, Сват наугад дважды пальнул в ту сторону и прыгнул к забору соседского участка.

Кустарник царапал и раздирал Филину лицо. Прикрываясь руками, он как локомотив несся вперед. Где-то слева за редкими ветками проглядывалось окно дома. Еще несколько шагов, и Филин едва не налетел на угол дома. С пистолетом на вытянутых руках он выпрыгнул из-за угла.

С огорода бежал спецназовец, при виде Филина вскинувший оружие.

— Свои! Где он?

Вариантов было не много — они находились на дорожке между домом и соседним подворьем, отделенным забором. Филин прыгнул к забору и перемахнул через него. От этого рывка измученное тело взвыло так, что он до крови закусил губу, но изо рта все равно вырвался хрипящий стон.

Узкий и ухоженный дворик был погружен в темноту. Филин склонился, пытаясь разглядеть хоть что-то. В этот момент неподалеку, на огороде, что-то загремело — словно кто-то свалил несколько пустых ведер. Филин ринулся на звук, слыша, как за спиной через забор тяжело перемахивают несколько бойцов.

Когда Филин выбежал на огород, в дальнем его конце он разглядел стремительно перемещающееся пятно. Прицелившись, Филин дважды выстрелил.

Силуэт резко шмякнулся оземь, ломая какие-то ветки — до Филина донесся характерный треск. Опер бросился вперед, держа пятно на земле на прицеле. Когда до него оставалось несколько метров, глаза Филина различили спину лежащего Свата.

— Руки за голову! — тяжело дыша, выдохнул он.

Это была ловушка. Подстреленный лишь резиновыми пулями Сват резко перевернулся на бок, вскидывая пистолет.

В этот самый момент Филин трижды нажал на спусковой крючок.

Травматический пистолет может убить — резиновая пуля способна пробить мягкие ткани, если стрелять в упор. Но в случае со Сватом одна из пуль вонзилась киллеру прямо в глаз и, разрывая его, вошла сквозь глазное яблоко в мозг.

Сват умер еще до того, как его разом обмякшая рука растянулась на земле.

Филин сделал еще шаг, не сводя со Свата оружия. Но чернеющее в темноте пятно на месте левого глаза Свата не оставило других вариантов. Он был мертв.

Филин выдохнул и опустил травматик.

— Готов, — выдавил он.

Бойцы спецназа обступили Свата, проверяя пульс и переговариваясь между собой. Но Филина это уже мало интересовало. Он побрел назад. Вдруг его тело сковала такая смертельная усталость, что он еле передвигал ноги. Около забора Филина повело, и он едва не упал. Помог деревянный частокол. Только бы не грохнуться в обморок, подумал Филин.

А потом он вспомнил о Кате.

Это придало сил. Достаточных, чтобы снова перебраться через дурацкий забор.

Опираясь на стену дома, спотыкаясь, Филин добрался до «рено». Багажник был открыт, машину обступили несколько спецназовцев. Копылов помог выбраться Кате, которую колотило от ужаса.

— Спокойно, все позади, все хорошо, — говорил он, пытаясь разорвать скотч на ее руках.

— Дайте, я, — вступил командир спецназа. Ножом, неизвестно как появившемся в его руке, он взрезал клейкую ленту. Трясущаяся Катя тут же шарахнулась назад, срывая с лица кусок скотча.

— Господи, мамочки! — истошно закричала она. Голос не был похож на ее обычный — это был утробный и нечленораздельный глас, похожий на кваканье. Последнее испытание было слишком трудным даже для нее.

— Катя! — сказал Филин, выбираясь из тени. — Вызовите ей «скорую», вашу мать! Кать…?!

Увидев его, Катя выкатила глаза, не веря — и тут же с рыданиями бросилась ему на шею.

Эпилог

В городском УВД новости из Промышленного района, никогда не радующего громкими событиями, были новостью номер один несколько дней подряд. Но наутро, когда руководство главка узнало об экстренной, да еще и совместной с ФСБ, операции по освобождению заложника — оно было почти в шоке.

— И что нам делать? — вопрошал начальник УВД у полковника, возглавляющего УСБ. — Как мы теперь выглядеть будем? Мы собственного человека г… ном поливали несколько дней, значит, а теперь… вашу мать, как мне все это объяснять?

— Ситуация, конечно, непростая, — согласился полковник. — Надо что-нибудь придумать. Какой-нибудь финт конем…

В разговоре принимал участие Копылов. И не потому, что его пригласили: просто шеф главка ворвался к полковнику УСБ в то время, когда Копылов в очередной уже раз рапортовал о вчерашних событиях. Не выспавшийся и растрепанный, он, благодаря возрасту, держался молодцом. Копылов робко кашлянул.