Под подозрением

— Со стороны УСБ, как бы, ситуация прозрачная. Мы подозревали сотрудника. Но задача УСБ не только карать, но и защищать попавших в беду полицейских. Собственно, что мы сейчас и сделали. Для нашей репутации это будет полезно.

Шеф главка кисло покосился на Копылова и буркнул полковнику:

— Через полчаса у меня, на совещалово приезжают СК и даже гэбисты.

Совещание длилось долго. Что происходило в высоком кабинете, Копылов и остальные могли только догадываться. Но выход, надо полагать, полицейские шефы нашли. Потому что уже днем пресс-служба УВД подготовила короткое сообщение для СМИ. И вечером в выпуске местной службы новостей ведущая важно вещала в камеру:

— … Минувшей ночью в нашем городе закончилась спецоперация, проведенная силами уголовного розыска и управления собственной безопасности УВД города при поддержке регионального управления ФСБ. Это была, цитирую… — ведущая склонилась к бумаге на столе, чтобы лучше цитировалось: — … «тщательно спланированная, многоходовая комбинация, подробности которой будут озвучены на дополнительной пресс-конференции через несколько дней. Ради задержания членов организованного преступного сообщества, среди которых в том числе фигурирует находящийся в федеральном розыске особо опасный преступник, было проведено внедрение в преступные круги оперативного сотрудника под прикрытием». — Ведущая с горящими глазами оторвала глаза от шпаргалки, продолжая: — И как стало известно, речь идет о ранее объявленном в розыск оперуполномоченном ОВД № 3 по обслуживанию Промышленного района Алексее Филине. Напомним, в течение нескольких дней капитан полиции Филин якобы разыскивался за совершение серии убийств. Как мы видим теперь, это была тщательно засекреченная спецоперация наших силовиков. И как нам стало известно от собственных источников в правоохранительных органах…

Филин не смотрел новости, даже вечерние — было просто некогда. Хотя о новостях ему рассказывали. Весь следующий день Филин давал показания — в СК, в УСБ, в главке, затем снова в СК. В отдел попасть ему так и не удалось. Но вот назавтра Филин поехал прямо туда — хотя Басов заверил, что несколько дней опер может отлеживаться дома и зализывать раны.

У дверей топтались Самохин с напарником. При виде Филина Самохин неуверенно улыбнулся.

— Говорят, ты у нас герой теперь, а? Полицейский под прикрытием, все дела?

— Это не я придумал, — отозвался Филин. — Не доставай, Дэн, и так голова гудит от всего этого…

— Затаскали тебя, да? Понимаю.

— Слушай… Когда вы меня задерживали…

— Не обессудь, — помрачнел Самохин. — Я ж тебе сразу объяснил, работа такая. Меня бы выперли просто, Филин…

— Успокойся, — отмахнулся опер. — Я не об этом. Тот диктофон, который я тебе передал. Куда ты его дел?

— Здрасте. Ты ж сам сказал, отдать или Басову, или Попцову. Басова в отделе не было, он как раз от рук дежурил и по району носился, аки сайгак…

Лицо Филина окаменело. Ответ на вопрос про диктофон он уже знал — вычислить, как устройство попало в руки Хрулева, было проще простого. Учитывая, что Басов о существовании диктофона узнал лишь от самого Филина. Но где-то в глубине души Филин все равно надеялся, что это не так.

— Понял, — кивнул Филин и хлопнул Самохину по плечу. — Спасибо. Ты все правильно сделал.

Чтобы не продолжать разговор, он скрылся в дверях ОВД.

Делом о серии убийств женщин, как и убийствами Клауса и Головина, занимались убойщики из главка. Опера группы по расследованию убийств весь день опрашивали фигурантов. Штык, Локоть и Гепа давали показания — но только по эпизодам, где была железная доказуха. А этого было мало. Поэтому, изучив материалы и наткнувшись на показания Кати, опера решили заняться танцовщицами из «Саванны».

Первой «поплыла» Валя Гантова, которая во время первого своего вынужденного визита в Промышленный ОВД отнекивалась от всего. Но теперь это было УВД города, а не окраинный полицейский околоток. Она расплакалась перед операми, растирая косметику по мокрому лицу.

— Вы его точно посадите?

— Артюков фигурант в деле по целой серии убийств, девушка. Он уже дал, кстати, признательные показания. Плюс они подтверждаются. Его не отпустят ни под подписку, ни под залог. Он будет сидеть.

— Даже без моих показаний?

— Даже без них, — нахмурился опер. — Но послушайте, Валя. По вам видно, вы боитесь. Вас запугали. Или вам нравится так жить?

— Нет, — заревела танцовщица.

— Ну и что? Готовы говорить?

Она кивнула, тщетно пытаясь успокоиться. Опер налил ей воды, дал передохнуть. Когда Валя прекратила рев и стала лишь всхлипывать, шмыгая носом и вытирая платком следы туши с щек, опер задал основной интересующий его вопрос:

— С вами работала девушка, Екатерина Томина. Она показала, что вы ей как-то сообщали про танцовщицу, которую Артюков третировал и заставлял спать со своими клиентами и партнерами. А потом она якобы исчезла. Было такое?

Валя испуганно посмотрела на опера, но тот выглядел спокойным и даже умиротворенным. Тогда она кивнула.