Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

В январе 1358 г. манор Садборо, а точнее его ²/₃, которые держал Драйтон, перешли к Уильяму Мэлори

^{1040}, представителю одной из знатнейших фамилий Нортхемптоншира. Очевидно, что Мэлори испытывали серьезные финансовые затруднения. В июне 1358 г. Уильям и Анкетин Мэлори признали долг Пайелу в 200 ф., в погашение которого Уильям был вынужден выплачивать ежегодно по 20 ф. из доходов с земель в Садборо и с других владений в Нортхемптоншире^{1041}. Кроме того, Уз

манора, которая не принадлежала Саймону де Драйтону, была унаследована Уильямом ле Zouche, архиепископом Йоркским, и от него перешла к Анкетину Мэлори, который в картулярии назван «братом архиепископа»^{1042}. Казалось, что Пайел не проявляет никакого активного интереса к этой части манора. Так или иначе, Уильям Мэлори, который был в состоянии осуществлять платежи, передал Садборо Джону Пайелу в апреле 1361 г., а в 1362 г. Пайел приобрел остальные земли и ренты этого манора^{1043}.

За исключением небольших покупок земли, главным образом в Итлинборо, последняя из которых была совершена в 1374 г., приобретение манора Садборо завершило формирование всей конструкции недвижимости Пайела. Можем отметить, что он приобрел помещения в Хайем Феррерс, земли в Ринстеде и Раундсе^{1044}. Все эти три прихода непосредственно примыкали к Итлинборо, при этом Раунде и Хайем составляли часть родовых владений герцога Ланкастерского.

Таким образом, очевиден интерес богатого лондонского купца Джона Пайела к земельной собственности в его родном графстве Нортхемптоншир. Отчасти это можно объяснить особой привязанностью к своей малой родине: даже добившись общественного признания, высокого социально статуса в столичном сообществе, Пайел сохранял теснейшую связь с местом, где родился, где жили его предки. Но не менее важное значение имели соображения престижа: скупка земельных участков являлась одним из способов приобрести влияние и власть, произвести впечатление на общество, в котором традиционно высоко ценились знатность происхождения и обладание землями^{1045}.

Необходимо учитывать также, что развитие города происходило в условиях общества, где возможности вложения значительных средств в ремесло, торговлю и кредит были ограничены рамками мелкого производства, узостью рынка. Земля оставалась главной формой общественного богатства. В таких условиях избыточные средства вынуждены были постоянно перетекать в сферу землевладения, которое в городе превращалось во владение домами. Земля в XIV–XVI столетиях оставалась наиболее устойчивым видом собственности, объектом наиболее надежного помещения капитала, позволявшим получать регулярный доход. Как отмечает И.А. Краснова применительно к реалиям Флоренции XIV–XV вв., земельные фонды в большинстве случаев играли роль не столько источника наживы, сколько гарантии капитала, вложенного в торговлю и производство: на земельном имуществе основывался принцип ответственности в компаниях, оно выступало в качестве залога, под который брали кредит, и средства возмещения долгов, создавало материальную базу репутации, необходимой для получения кредита^{1046}

. Можно утверждать, что все это применимо и к реалиям Лондона XIV–XVI столетий. Экономический и социальный риск профессии заставлял даже самых богатых купцов помещать деньги в более обеспеченную и стабильную сферу землевладения.

В XVI в. действовал еще один фактор, стимулировавший приобретение земли купечеством, — увеличение ценности земельной собственности, вызванное несколькими причинами. Во-первых, следует учитывать устойчивый рост численности населения Англии на протяжении всего столетия: если в начале века она составляла приблизительно 2,5–3 млн. человек, то в конце — 4,1 млн., причем пятая часть проживала в городах^{1047}. Во-вторых, сказывалось влияние роста цен в течение всего XVI столетия: в начале века он был следствием финансовой политики государства и порчи монеты, а с середины века в Англии, как и всюду в Европе, стало ощущаться влияние «революции цен», которая вызвала подорожание продуктов питания и сельскохозяйственного сырья. В-третьих, напомнили о себе многолетние неурожаи, породившие нехватку продовольствия в стране: голод и дороговизна охватили почти все графства Англии, что устраивало предпринимателей, поставлявших на рынок зерно, мясо, молоко и другие продукты. Во многих случаях земля являлась гарантией выживания в условиях часто случавшихся неурожаев. В совокупности перечисленных факторов заключается причина интереса богатых лондонцев к земельной собственности.

Таким образом, признавая первостепенную роль торгово-финансовой деятельности в структуре хозяйственных занятий деловых людей Лондона, необходимо отметить, что многие из них были также земельными собственниками и владельцами разнообразной недвижимости в городе и различных графствах Англии. Есть все основания говорить о том, что применительно к городу речь должна идти, скорее, о домовладении, преимущественно коммерческом по своему характеру.