Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

Адам потратил около 12 лет (1358–1369 гг.) на приобретение манора Эдмонтон в Миддлсексе у лорда Джеффри де Сей и его наследников. В 1369 г. этот манор и, что крайне важно, титул лорда были переданы Адаму Фрэнси^{1052}. Получение титула лорда стало для Фрэнси общественно значимым событием и реализацией социальных амбиций лондонского купца и олдермена в обществе, в котором традиционно высоко ценились знатность происхождения и обладание землями^{1053}. Показательно, что его сын и наследник, которого звали тоже Адам, торговец предметами роскоши, большую часть времени проводил во владениях в Эдмонтоне, предпочитая вести образ жизни сельского джентльмена^{1054}

.

Джон Лэмбард за несколько лет (1540–1548 гг.) истратил 1900 ф. на приобретение земли и недвижимости в Лондоне и в графствах Англии, «продемонстрировав окружающим свою материальную состоятельность и социальные амбиции»^{1055}. Последняя покупка (это был манор Уэсткомб в Восточном Гринвиче, графство Кент) дала ему право подать на Высочайшее имя прошение о получении дворянского титула. И, заметим, он сделал это, заплатив совсем немалые деньги: по разным оценкам, 300 или 500 ф.[127]

Фактически приведенные выше примеры подтверждают тот факт, что в Англии XIV–XVI вв. наблюдалось пополнение локальных сообществ джентри выходцами из богатого купечества, и позволяет отметить четко обозначившуюся тенденцию к аноблированию в среде лондонских купцов.

Богатые и влиятельные лондонские купцы и в повседневной жизни стремились подражать дворянству. Прежде всего, это проявляется в одежде, которой, так же как еде и жилищу, придавалось социальное значение^{1056}, и в некоторых развлечениях. Вопрос о том, как и во что одеваться, был непосредственно связан с проблемами социального статуса и морали: каждый человек должен был носить одежду, соответствующую его положению и не оскорбляющую общественную нравственность. Вид и объем ткани, расцветка, разнообразие узоров и аксессуаров, количество деталей костюма — все свидетельствовало о положении личности внутри определенной группы и о месте этой группы в обществе. Таким образом, платье не только согревало и украшало человека, но и показывало положение человека на социальной лестнице, а также степень его достатка. Отсюда стремление средневекового человека, и горожанина в том числе, «выразить себя» через костюм, не считаясь с затратами. Костюм, кроме того, многое мог поведать о своем хозяине — о его склонности производить впечатление или о его гордыне и спеси. Будучи неотъемлемым компонентом повседневной жизни человека — его быта, окружающего его мира вещей, — одежда вместе с тем запечатлевает в себе явления более высокого уровня, принадлежащие сфере сознания и поведенческих форм^{1057}.

Из завещаний купцов можно составить примерное представление о том, какую одежду носили богатые горожане Лондона. Генри Бартон оставил «роскошное одеяние из черного бархата с золотой вышивкой и украшенное перьями и жакет из красного бархата»^{1058}

. Уильям Грегори носил одежды, «отделанные мехом и на подкладочном материале»^{1059}. В описи имущества Джона Оливера упоминаются чулки, чепцы, камзол из черного вельвета, меховые шкурки^{1060}.

И купцы Сели в своей переписке немало внимания уделяют вопросам пополнения и обновления гардероба. Роберт Рэдклиф в письме Джорджу Сели в Кале от 11 декабря 1478 г. высказывает просьбу: «… если Вы сможете найти меховую подкладку с остриженными хвостами для длинной одежды, я прошу Вас купить ее для меня…»^{1061}

. Р. Колдуэйл в письме к Джорджу Сели, написанном 21 сентября 1479 г., просит: «Милостивый кузен, я обращаюсь к Вам с просьбой послать мне <…> каракулевый мех для моей жены, а беличий — для меня…»^{1062} А далее — любопытное уточнение, явно свидетельствующее об интересе к женской моде: «прошу Вас купить цветной каракуль <…> для моей жены»^{1063}. И Томас Грейнджер в письме к Джорджу Сели, отправленном из Кале в Брюгге 20 октября 1479 г., просит: «…сэр, Вы должны получить <…> Вашу одежду, отделанную лисьим мехом…»^{1064}.

Одежда, видимо, была очень ярких цветов. Не случайно ведь купец настоятельно просит приобрести именно цветной каракуль для супруги. Об этом можно судить также по цвету и отделке плащей, которые украшали по-разному: вышивали, подбивали мехом или другим цветным сукном. Горожане стремились не отстать от феодалов в роскоши своей одежды, и украшали ее дорогими мехами, драгоценными камнями, золотом и серебром. Страсть к роскоши дошла до того, что во времена Эдуарда IV, в 1463 г., был принят закон, регулировавший расходы на одежду. По этому закону мэрам, шерифам и олдерменам разрешалось носить только мех куницы и белки, а их слугам — ливреи, подбитые недорогим мехом. При этом мэр должен был тратить в год не более 6 ф. 13 ш. 4 п., шериф — 5 ф., рикордер и городской клерк — не более 6 ш. 8 п., оруженосец мэра — 4ш.^{1065}