Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

Популярностью в богатой купеческой среде, судя по переписке Сели, пользовалась охота — традиционно дворянское занятие. Видимо, членам этого семейства не чуждо было стремление уподобить свой образ жизни дворянскому. Благо, что возможности для этого имелись. Особенно большими любителями и ценителями охоты были братья Джордж и Ричард Сели. Именно им предназначены письма, в которых речь идет об этом пристрастии: о конях, гончих собаках, оленях, фазанах и соколах. Так, Ричард Сели-мл. сообщает Джорджу в Кале 26 марта 1478 г.: «…Сэр, твоя лошадь в хорошей форме <…> 22 марта я видел в нашей пшенице трех больших оленей, каких никогда в жизни не встречал, и вечером этого же дня я слышал фазаний крик. Наши щенки хорошо растут, и Экстер догоняет гончую. У него хороший нюх…»^{1066}. И Уильям Марион 8 ноября 1478 г. известил именно Джорджа и Ричарда Сели-мл., находившихся в то время в Кале, о том, что «…сокол Ричарда Сели <…> погиб из-за плохой кормежки <…> Поэтому, мой господин, Ваш отец хотел бы, чтобы Ричард Сели привез другого сокола, если Вы можете купить в Кале за 8 или 9 шиллингов…»^{1067}

. Письма Ричарда Сели-мл. Джорджу Сели в Кале, отправленные из Лондона 9 апреля 1479 г. и 5 ноября 1481 г., напротив, исполнены радости и надежд на успешную охоту: «…Твоя лошадь в хорошей форме, до твоего отъезда она прихрамывала, но мы ее полечили, и она здорова и игрива…»; «…Я узнал, что у тебя хороший сокол. Я рад этому, поскольку надеюсь, что Бог даст нам с тобой хорошую охоту…»^{1068}.

Попытаемся, насколько это позволяют наши источники, выяснить, в каких формах и масштабах происходило аноблирование богатейшего купечества Лондона.

Знакомство с опубликованными архивными материалами дает возможность отметить любопытное явление, отражающее процесс проникновения купечества в дворянское сословие, — посвящение в рыцари. Уже в ноябре 1282 г. уровень годового рентного дохода, в том числе для представителей купечества, наличие которого обязывало принять звание рыцаря, составлял 20 ф.; при Эдуарде II он вырос до 50 ф., а затем, при Генрихе IV, был установлен в 40 ф.^{1069},[128]

Каждый собственник земли и рент, каково бы ни было его социальное происхождение, при наличии такого годового дохода был обязан получить, а точнее — приобрести за деньги, звание рыцаря и войти в состав дворянства^{1070}.

В реальной жизни это предписание не всегда воспринималось как высокая честь, но зачастую — как весьма обременительная обязанность. Ведь за получение рыцарского звания нужно было платить (и немалые деньги!), а это дополнительные расходы, на которые шли далеко не все, кому это было положено, и далеко не всегда. Королевская же власть была заинтересована в привлечении в ряды рыцарства как можно большего числа зажиточных людей, поскольку это способствовало увеличению денежных поступлений в казну за счет продажи дворянского звания. Необходимо учитывать и то, что особенно во второй половине XV в. и в XVI в. постоянно возникала потребность в восполнении дворянства, в том числе высшего, за счет «денежных мешков» города вследствие частичного истребления рыцарства и аристократии в ходе Войн Роз[129]

, Реформации и попыток реставрации католицизма.

В этой связи О.В. Дмитриева отмечает, что если в прежние времена молодого человека благородного происхождения по достижении зрелости мог посвятить в рыцари отец или непосредственный командир на поле битвы, то к XVI в. — это прерогатива короны, которая жестко контролировала общее количество рыцарей. Пожалование звания удостоверялось королевской грамотой с государственной печатью, а новый герб утверждался и регистрировался в герольдии^{1071}.

О постоянном внимании короны к данному вопросу свидетельствуют многочисленные королевские указы и прокламации, появлявшиеся на протяжении XIV–XVI вв. В наших источниках удалось обнаружить 10 таких документов: четыре относятся ко времени правления Эдуарда III Плантагенета (1327–1377), один — Генриха IV Ланкастера (1399–1413), один — Генриха VI Ланкастера (1422–1461) и четыре — Генриха VII Тюдора (1485–1509)^{1072}. Согласно королевским предписаниям, все, кто располагал годовым доходом в 40 ф., обязаны были явиться в суд лорда-канцлера Англии и получить титул рыцаря. Однако сам факт неоднократного появления практически одинаковых по содержанию указов говорит о том, что они оставались без должного внимания, королевские требования зачастую не выполнялись. Видимо, поэтому королевская власть вынуждена была специально предписывать шерифам «сообщать имена людей», доходы которых позволяют им стать рыцарями. Причем, от указа к указу меняется сама тональность обращения короля: если Эдуард III «уговаривал», то Генрих VII уже открыто угрожал, предписывая всем, кому надлежит это сделать, стать рыцарями «под угрозой риска для жизни» и уплаты весьма внушительного штрафа в 200 ф.^{1073}