Под созвездием змееносца

— А почему вы не можете быть со своей любимой? — надо было срочно менять тему, но эта была мне слишком близка. — Она умерла?

— Нет, — море снова успокоилось. — Я зову её каждый год и она приходит, но я не могу выйти к ней. А моя любимая не хочет, я вижу это, становиться пленницей даже самого прекрасного дворца. Она свободолюбива как ветер, что волнует морские воды. Она — совершенство, недоступное мне. Я не могу стать обычным смертным, я — дух морской стихии и не в моих силах подарить свою любовь земному созданию.

Подождите-ка… Подарок, земная любовь, что-то это мне напоминает…

— А если я смогу сделать так, что тебе станет доступна жизнь вне морской стихии, ты отпустишь всех, кого забрал?

— Не шути так, смертное дитя. Даже подарок одного из моих созданий не спасёт тебя от гнева морского повелителя. Вижу, что боги наделили тебя, смертное создание, силой управления многими стихиями природы, но не водной. Ты не выживешь.

А я не собиралась шутить, жить ещё не надоело, но, похоже, доверять мне тут никто не спешил. Пришлось пойти на крайние меры.

— Если обману, убей. А нет, так пообещай, что освободишь всех живыми.

Голова думала не долго, нависнув надо мной и окатывая морской пеной.

— Договорились. Соверши чудо, никому непосильное.

Ну, не пропадать же подарку лесовиков, да и безопасней будет подарить его именно морскому царю. Дядька этот точно не человек и не маг, а если станет счастливее, то может, и людей перестанет к себе забирать. Эх, надо было и об этом договориться, но только теперь уже он вряд ли согласится договор изменить.

Вытащила из-за пазухи мешочек, который даже не намок, точно заколдованный особой магией, и протянула голове, запоздало сообразив, что брать-то морскому царю его нечем. Но из воды сразу же сформировалась рука (может, там под водой и всё стальное прячется?) и забрала подарок.

— Желаю, чтобы сила земли стала частью тебя, — произнесла заветные слова лесовиков, добавив силы земной стихии, и затихла в ожидании того самого чуда.

Но увы! Голова что-то пробормотала и исчезла, а из глубины морской пучины начал закручиваться водоворот, в который я успешно угодила, наглотавшись воды и потеряв сознание.

ГЛАВА 40

Первое, что я почувствовала, очнувшись — ужасная боль в груди, будто бы на мне кто-то очень тяжёлый отплясывал, врезаясь в плоть острыми каблучками. Закашлялась и, когда открыла глаза, не поверила себе, решив, что бред начался. Рядом сидел Дамир и поправлял на моём лбу холодную примочку, что-то бормоча себе под нос.

— Зачем? Ну почему ты мне не даёшь покоя?! Оставь место для других кошмаров! — вместо крика пролепетала шёпотом.

Некромант замер, взглянул мне прямо в глаза, сильно удившись и, кажется, обрадовавшись.

— Очнулась? Илария, счастье моё, это не кошмар, а я. Боги, как ты меня испугала.

Было видно, что Дамир хочет обнять, но не решается. Всё настолько плохо, что я умираю, а бред оживает? Надо разобраться. Я тонула, потом заключила сделку с морским царём…

— Я на корабле? Кого ещё спасли? — надежда на то, что колдовство сработало и жива не только я, сразу подняла голову.

— Согласно спискам, оставшимся в порту, вроде бы всех с твоего корабля, но людей гораздо больше. Я только по количеству знаю, а кто есть кто и откуда, не особенно интересовался. Но других кораблекрушений вроде бы в этом районе не было, странно всё это. Вообще, бывалые моряки удивлялись, погода была спокойная, но корабль очень сильно пострадал и едва держался на поверхности, когда мы прибыли, получив сигнал о помощи, а вокруг ещё люди плавали.

— Пожалуйста, узнай, спасли ли моего помощника Ноби. Я очень волнуюсь за него, он же мальчик совсем. А сам не возвращайся, не хочу тебя видеть.

Глаза мага полыхнули огнём, которым он вроде бы не должен был повелевать, а лицо стало привычной для меня по прежней жизни бледной маской. Вот и Дамир вернулся, а я в школе всё удивлялась, что он сильно изменился. Видать, не совсем.

— Сначала мы объяснимся, а потом я решу, оставаться мне или нет. Почему ты сбежала? Я был груб, обидел? Или, может быть, ты поняла, что любишь другого?

— А ты не зыркай глазюками своими! Знаю я, кто из нас другого любит, точнее — другую. Никогда я не стану заменой твоей невесте, ты сам мне того не желал, помнишь?! И знала ведь, что ты её по-прежнему любишь, но поверила в счастье, дура!

Лицо Дамира расслабилось, а ехидная улыбка появилась совсем для меня неожиданно.

— Я не знаю, что взбрело вдруг тебе в голову, но готов принести любую клятву. Ты — моя единственная любовь.

Ну как убедительно врёт, негодяй! Так и хочется поверить, но не смогу же простить, знаю точно.

— Ты меня назвал чужим именем. Когда спишь, не можешь обманывать, вот и всплыла правда. Никакие клятвы не помогут от любви не страдать. Уходи, Дамир, не мучай меня.

Я отвернулась, чтобы не видеть этих глаз, звёзды в которых сияли для меня лишь одну ночь, но маг не собирался отступать, продолжив настаивать на своём.

— Я не мог назвать тебя чужим именем, у меня в душе, в голове и на языке только твоё.

— Да? А своей Яирали кто меня назвал?! — не сдержалась от такой откровенной