Под тенью века. С. Н. Дурылин в воспоминаниях, письмах, документах

О Сергее Николаевиче Дурылине — его обширных знаниях, широком кругозоре и литературном таланте — я впервые узнал на рубеже 20–30-х годов. <…> Столетняя годовщина восстания 1825 года вызвала живой интерес к этому событию. <…> Секция предприняла издание специальных сборников научных исследований на эти темы. При подготовке II тома в числе других оригинальных исследований мы получили из Томска, где жил Сергей Николаевич, его интересную статью под заглавием «Декабрист без декабря». Это была самостоятельная работа автора о молодом П. А. Вяземском, близком друге А. С. Пушкина и многих декабристов. В богатой библиотеке Томского университета Сергею Николаевичу посчастливилось разыскать IX том сочинений Вяземского, в котором уцелели четыре напечатанные страницы о декабристах (во всех остальных экземплярах, выпущенных в свет, они были вырезаны цензурой). Таков был исходный пункт специальных разысканий Сергея Николаевича о молодом Вяземском, который в то время мало отличался по своим политическим убеждениям от первых русских революционеров. На основе разнообразных источников, частью впервые введенных в научный оборот, на широком общественно-политическом фоне, С. Н. Дурылин давал характеристику типичного представителя передового дворянского круга, не входившего в тайную организацию, но разделявшего основные воззрения заговорщиков. Статья вызвала большой интерес в редакции, была напечатана в «Трудах» секции под псевдонимом «Николай Кутанов»[473]

и имела большой успех у читателей.

Мое непосредственное знакомство с Сергеем Николаевичем произошло в 1937 году, в связи с широко отмеченной столетней годовщиной смерти А. С. Пушкина. Московский дом ученых решил организовать выставку, посвященную гениальному поэту, и образовал для этой цели специальную комиссию. Мне, как члену комиссии, было предложено составить план большого раздела «А. С. Пушкин как историк». Этот план обсуждался на заседании с активным участием Сергея Николаевича. Именно здесь мы впервые близко познакомились друг с другом, подробно обменялись мнениями о возникновении и развитии исторических взглядов поэта, о плане экспозиции его исторических трудов, о характере их объяснения и оценки. Сергей Николаевич, который умел свободно и точно излагать свои мысли, показал себя превосходным знатоком не только биографии А. С. Пушкина, но и последовательных этапов развития его творчества и его исторических знаний. С этого момента у нас установились с Сергеем Николаевичем отношения взаимной симпатии и сотрудничества.

С. Н. Дурылин, выступая в качестве литературоведа, никогда не отрывал литературу от общественной жизни. Говоря о тех или иных писателях, он всегда анализировал их творчество в тесной связи с событиями и общественным течением эпохи. Он широко знакомился с историческими источниками и, выходя за пределы специального изложения своей темы, обнаруживал прекрасное знание важнейших явлений XIX века. Когда Институт истории Академии наук в 1943 году вернулся из эвакуации и Великая Отечественная война вступила в победоносную фазу, я познакомился с серией популярных брошюр, выпущенных С. Н. Дурылиным на протяжении военных лет. Он писал для широкого круга читателей преимущественно об отражении Отечественной войны 1812 года в русской литературе и искусстве. <…> С. Н. Дурылин старался воодушевить военные и невоенные круги чувствами отваги и самопожертвования, стремлением сосредоточить все силы на освобождении нашей земли от гитлеровских полчищ. К литературным способностям Сергея Николаевича присоединялся дар живой популяризации, умение увлечь и заинтересовать самые неподготовленные слои читателей и в армии, и в тылу. Его небольшие книжки быстро расходились в магазинах и сыграли двойную роль: они не только читались в массах, но и служили ценным пособием для лекторов и агитаторов.