Под тенью века. С. Н. Дурылин в воспоминаниях, письмах, документах

Сергей Николаевич и Ирина Алексеевна решили принять приглашение Максимилиана Волошина и лето 1927 года провести у него в Коктебеле. Приехали в первых числах июня. Но, узнав из газет об убийстве 7 июня в Варшаве дипломата П. Л. Войкова, срочно вернулись в Москву. Так срочно, что Ирина Алексеевна не успела собрать все вещи. Дурылин пишет Е. В. Гениевой, что чувствовал неотвратимость ареста, это «было суждено», и уехал он в Москву, «ведомый кем-то», и во всем, что происходило дальше, «чувствовалась неизбежность». Возможно, останься он в Коктебеле, ареста можно было бы избежать. Так считала Е. В. Гениева. Однако сдали нервы от постоянного напряжения. И он, как кролик в пасть удава, бросился навстречу опасности. Обвинение ему предъявили абсурдное (рассказывал о Розанове В. В.), тяжесть приговора была несоразмерная ему. Это видно из приведенных ниже документов.

Из архивного следственного дела С. Н. Дурылина 1927 года[268]

Постановление СО ОГПУ о предъявлении обвинения С. Н. Дурылину 10 августа 1927 г.

[269]

Я, уполном<оченный> 6 отд<еления> СО ОГПУ Казанский А. В., рассмотрев следственное производство по делу № <47306> на гр<ажданина> Дурылина Сергея Николаевича, нашел, что таковой имел отношение к руководителю антисоветской группы почитателей писателя Розанова, Леману[270]; давал последнему справки и устные сведения о настроениях, высказываниях Розанова[271]

и его биографии; сам же Дурылин пропагандировал некоторые моменты из учения Розанова, являющегося, несомненно, контрреволюционным.

На основании изложенного полагаю: предъявить Дурылину С. Н. обвинение по ст. 58/14 УК. Мерой пресечения избрать содержание под стражей. <…>

* * *

Заключение СО ОГПУ в отношении С. Н. Дурылина

[272]

Я, п<омощник> уполномоченного 6-го От<деле>ния СО ОГПУ Якимова, рассмотрев дело № 47306 по обвинению гр-на Дурылина Сергея Николаевича по 58/10 ст. УК, арест<ованного> 10/6 -27 г., содержащегося под стражей в Бутырской тюрьме, НАШЛА:

Гр-н Дурылин Сергей Николаевич, 49 лет, научный сотрудник Государственной Академии художественных наук, б<ывший> священник, среди верующих распространял литературу антисемитского содержания.

Произведенным следствием инкриминируемое гр. Дурылину обвинение по 58/17 ст. УК подтверждается имеющимися в деле материалами.

Принимая во внимание все изложенное, полагаю:

Дело передать на рассмотрение тройки при Секретном Отделе ОГПУ. П<омощник> уполномоченн<ого> 6 отд<еления> СО ОГПУ Якимова.

[На документе резолюция: ] Выслать в ПП по Сибири на 3 года. Андреева. 13/9. 27[273].

Томская ссылка

После четырех месяцев заключения в Бутырской тюрьме Дурылин был отправлен по этапу в ссылку в Томский округ на три года. В 1928–1930 годах он жил в Томске вместе с последовавшей за ним Ириной Алексеевной под гласным надзором ОГПУ. Это была очень тяжелая ссылка и из-за плохих жилищных условий, и из-за частых болезней, и, главное, из-за того, что ОГПУ не дало разрешения на трудоустройство Дурылина и тем лишило его возможности заработка. Выжил он благодаря помощи друзей. Они, и в первую очередь Нерсесовы и Гениевы, присылали деньги, посылки с продуктами… Рецепты и лекарства посылал также врач-невропатолог Сергей Алексеевич Никитин (будущий еп. Стефан), много лет лечивший Сергея Николаевича и Ирину Алексеевну. Друзья оказывают не только материальную помощь, но и стараются всячески поддержать его морально. Присылают книжные новинки, свои произведения, материалы, необходимые Дурылину для работы.