Под венец с другой невестой

— Ну ладно. Расскажу, зачем я пришел. Я не мог перестать думать о нашей ночи здесь. О том, как хорошо было с тобой, как хорошо нам было вместе. Я вернулся, чтобы убедить себя, что ты для меня ничего не значишь.

Телефон Рани завибрировал. Это снова был ее брат.

— Извини, мне нужно ответить.

— Мне не нравится, как мы закончили, Рани. Нам нужно поговорить.

Это было последнее, что хотела сделать Рани. Арджун соблазнял ее вернуться в его постель, а она не могла этого сделать. Дело было не только в том, что ему предстояла свадьба по договоренности. Дело было в том, что он ей не сказал об этом. Он с самого начала контролировал их отношения, а она позволяла ему. Точно так же, как она позволяла всем вокруг решать за нее, что ей нужно делать.

Телефон в ее руке непрерывно гудел. Арджун разочарованно вздохнул, когда она нажала на кнопку ответа и вышла в коридор.

Ее брат не стал тратить время на вежливое приветствие. Как только она услышала то, что он сказал, ее желудок сжался.

— О, мой бог. Нет! Я буду там, как только смогу.

— Все в порядке? — спросил Арджун, когда она положила трубку.

Рани покачала головой, не в силах остановить слезы, жгущие ей глаза. Он подошел к ней и обнял. Она рухнула на него, ненавидя себя за то, что нуждалась в его поддержке.

— Это был мой брат. У моего отца случился инсульт. Он в критическом состоянии.

Рани разрыдалась.

— Он может не пережить ночь. Сухиль попросил меня немедленно приехать попрощаться.

Она прижалась к Арджуну.

— Мне нужно найти рейс в Лос-Анджелес.

— Рани, у меня есть для тебя рейс.

Рани посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— У меня членство в авиационной компании. Через тридцать минут они приготовят для нас частный самолет в аэропорту Хендерсон-экзекьютив. Я отвезу тебя туда.

— Я ценю твою помощь в организации моего полета. Я заплачу тебе.

Он покачал головой:

— Независимо от того, кем мы являемся друг другу, я настаиваю на том, что мы друзья, и я обязан в полной безопасности доставить тебя в Лос-Анджелес. Это всего лишь чуть больше часа полета. — Он решительно взял ее за руку. — Пойдем.

Как бы она ни хотела сопротивляться, слова протеста не шли наружу. У нее было так много эмоций, которые мешали ей говорить, что не было сил думать о том, почему Арджун идет с ней.

— Я попрошу одного из моих помощников забрать твою машину и отвезти ее к тебе домой.

Она кивнула, радостная оттого, что он достаточно спокоен, чтобы думать логично.

* * *

Когда они прибыли в небольшой аэропорт, их ждал самолет «Сессна».

Не теряя времени, они зашли внутрь. По обеим сторонам самолета, лицом друг к другу, были установлены восемь кресел, обтянутые роскошной кремовой кожей. Арджун сел напротив Рани и пристегнулся. Рани заметила холодильник, в котором хранились закуски.

Пилот поздоровался с ними и ознакомил с инструкциями по технике безопасности, после чего они отправились в путь.

— Извини, этот самолет немного прост. У меня в Индии есть еще «Гольфстрим», но было непрактично ставить его здесь ради нескольких полетов. В США я не так часто летаю.

— Ты шутишь, что ли? Я собиралась провести большую часть ночи в аэропорту, меня бы перебрасывали с одного резервного рейса на другой, а затем втиснули в кресло в середине ряда, удобное только для маленького ребенка. Это не простой самолет. Это роскошь.

Он вздрогнул, и Рани пожалела о своем тоне.

— У вас есть новости об отце?

Она покачала головой:

— Я только что написала Сухилю, чтобы сообщить ему, что я уже лечу. Он в отделении интенсивной терапии. Он не сказал моей маме, что я приеду.

— Ты думаешь, твои родители откажутся видеть тебя даже сейчас?

Она больше не могла сдерживать слез, и они потекли по ее щекам. Она отвернулась от него.

— Я не знаю. Раз Сухиль не говорит моей матери, что я еду в больницу, значит, он не думает, что она меня хочет видеть.

Рани вспомнила, когда в последний раз появлялась в доме, где прошло ее детство. Ее родители отказались открыть дверь. Они оставили ее часами сидеть на крыльце.

Арджун протянул руку и коснулся ее руки, которая лежала у нее на коленях.

— Когда я был маленьким, однажды я разбил хрустальное блюдо, которое мама хранила на своем комоде. Это был ее любимый предмет — она много раз говорила мне, что это особенный подарок от моего деда, который умер несколько лет назад. Мама была так зла. Она сказала мне выйти из ее комнаты и не разговаривала со мной до конца дня. Я был уверен, что она меня больше не любит. Но потом она пришла, чтобы уложить меня в постель, как она делала каждую ночь, и сказала мне, что, независимо от того, что я делаю, она всегда будет любить меня. Ты должна верить, что твои родители такие же, Рани.

Она кивнула и горько зарыдала.

* * *

Долетев до Лос-Анджелеса, они пересели в машину, которую Арджун уже заказал для них, и поехали в больницу «Седарс-Синай». В приемной реанимации они нашли Сухиля и сестру Рани, Анаю. Брат и сестры обнялись и расплакались.