Подарок фирмы

Проснулся в десять часов вечера. В комнате было холодно. Опухоль спала. Мы всегда делали себе такие компрессы после ринга, когда ныло все тело и воспалялась кожа.

Я встал и взял в руки свой "габилондо". Он был хорошо смазан, вычищен, заряжен смертельными зарядами.

Потом опять положил на столик. Через балкон в комнату проникали зеленые огни неоновой рекламы. Они то зажигались, то тухли.

Зеленые огни. Ах, эти зеленые огни.

18

Я нашел ее в полвторого ночи. Она стояла под фонарем на углу Пасео-де-Кастельяна и Мария-де-Молина, одетая в длинную белую юбку с разрезами по бокам, полностью обнажавшими худые бледные ноги, и в блестящую черную блузку с вырезом чуть ли не до пояса.

Казалось, она только что сбежала из шумной, пьяной компании.

Заметив, что я направляюсь в ее сторону, она взбила волосы нервными пальцами, унизанными кольцами.

Какое-то мгновение она прикидывала в уме мои финансовые возможности и характер моих ночных желаний, но, судя по всему, оба вопроса остались для нее загадкой.

- Ванесса? - спросил я.

- Ты меня знаешь? - Ее кокетство было доведено до полного автоматизма и напоминало движение пикадоров вокруг быка. Разговаривая, она слегка наклоняла голову, вероятно, это тоже входило в арсенал ее излюбленных приемов.

Ночь была прохладной, насыщенной электричеством, дышалось трудно. На противоположной стороне улицы группа женщин, похожих на Ванессу, приставала к владельцам роскошных автомобилей. Одна из них громко смеялась.

- Мы виделись с тобой вчера в "Рудольфе". Я ждал там Паулино.

- Разве?

- Но он не пришел. Мне нужно повидаться с ним.

- А ты кто такой, котик? Полицейский?

- Нет, я друг Паулино еще со времен армии.

- Понятия не имею, где он. - Она взяла меня под руку и прижалась, обдав густым запахом сладких духов. - Но мы ведь можем поехать ко мне, а? Я замерзла, ночь такая длинная. - Она пощупала мои бицепсы. - Ух, какой ты сильный! Как тебя зовут?

- Тони Романо.

- Тони? Тони Романо? - Она смотрела на меня так, как будто я сказал что-то забавное. - Кажется, Паулино называл твое имя. Ты и в самом деле Тони Романо?

- Единственное, за что я могу полностью поручиться.

- Знаешь, а ведь мы расстались с Паулино.

- Как жаль.

Она кивнула.

- Свинья он порядочная... Но что же мы стоим? Холодно! Значит, ты Тони Ромзно?.. Надо же.

- Мне не хочется, чтобы ты даром теряла из-за меня время. Жизнь нас не балует. Ванесса. Я тебе заплачу.

- Люблю таких понятливых мужчин. Поехали ко мне.

У тебя есть машина?

- Предпочитаю такси.

- Поехали. Дома будет уютнее... мы там согреемся.

- Неплохая мысль.

- И ты мне дашь много денежек, да, милый?... Вот увидишь, останешься доволен. - Она провела большим толстым языком по губам.

- Ванесса, милая, мне от тебя нужно только одно - поговорить о Паулино. Так что давай потом без обид.

- Поехали. Я тебе такое расскажу о Паулино, что у тебя волосы встанут дыбом. - Голос ее звучал угрожающе. - Он мне за все заплатит, подонок, он меня еще плохо знает, я его за решетку упеку, там ему и место... и ему, и этой сволочи, его дружку. Они думают, я дура и ничего не понимаю.

- Чем же он так провинился перед тобой?

- Он меня надул, - сказала она тихо. Потом громко добавила: - Едем?

Ванесса помахала таксисту, медленно двигавшемуся по улице. На шее у шофера был намотан голубой шарф.

Ухмыляясь, он высунул голову в окно машины.

По дороге Ванесса не сказала ни слова, но всякий раз, когда ее прижимало ко мне на поворотах, я чувствовал, что она напряжена. Она была моложе, чем казалась на первый взгляд. В ее худом остром лице было меньше невинности, чем в мизинце у нотариуса. Жизнь в Мадриде тяжела, и если ты хочешь есть три раза в день горячее, одеваться, да еще платить за квартиру, приходится много раз за ночь совершать подобные поездки в такси. Молодые люди с гормональными проблемами, подобные Ванессе, должны обладать твердым характером и изрядной изворотливостью, чтобы продержаться в этом городе.

Такси остановилось на улице Мигель-Анхель у белого дома, фасад которого был буквально усыпан таким количеством маленьких балкончиков, что они казались замысловатым архитектурным украшением. Она открыла подъезд своим ключом, и мы вошли в большой стерильно чистый вестибюль, типичный для домов без консьержки, которые чаще используются под различного рода конторы.

- Тебе что-нибудь говорит имя Луис Роблес?

- Луис Роблес? - Она нажала кнопку лифта, и мы услышали глухой звук электромотора. - Конечно, он часто заходил к Паулино. Очень симпатичный, но странный.

У меня с ним были прекрасные отношения.

В кабине лифта ощущался острый запах дешевых духов и мыла. Ванесса нажала на седьмой этаж.

- Почему странный?

- Он был из другой среды... богатый, хорошо воспитанный человек, настоящий джентльмен... Знаешь, он любил плохо одеваться, специально плохо одевался, понимаешь, что я хочу сказать? В "Рудольф" он приходил в старых джинсах и куртке. Выпьет и начнет говорить о всяких непонятных вещах... философия... капитализм...