Читаем Подбрасывание лисиц и другие забытые и опасные виды спорта полностью

Первоначально животных просто выставляли как необычные экспонаты для зрителей – так, например, в 251 году до н. э. Луций Мецелий привез для этих целей 142 слона из Сицилии. Но это не выдерживало сравнения с более кровавыми играми, потому постепенно развилась идея венацио (venatio) – первая травля прошла в 186 году до н. э. Животных там выставляли друг против друга и против людей на специальной арене, посвященной Диане, богине зверей, охоты и публичных жертвоприношений. Устроители не жалели денег, чтобы в бою сошлись самые экзотические звери, а их импорт стал прибыльным занятием. Чтобы поддерживать интерес публики, виды животных постоянно менялись: сегодня лев дрался с быком, а завтра уже носорог бросался на атласского медведя. Иногда от честного боя отказывались в пользу кровавого зрелища, например, свору собак выпускали на арену, чтобы растерзать одного оленя. Есть даже свидетельства, что сухопутных хищников выставляли против морских животных, когда амфитеатры заполняли водой для организации показательных водных битв:

Не одних лишь чудовищ лесных довелось мне узреть там.
Я лично видел тюленей морских, что с медведями бились[34].(Кальпурний, Седьмая эклога)

Бой на арене между туром, медведем, волками и львом. Рисунок Яна ван дер Страта


Как несложно догадаться, на таких мероприятиях гибло немыслимое количество животных. На венацио в римском Большом Цирке в 169 году до н. э. погибли 63 леопарда, 40 медведей и несколько слонов. В 55 году до н. э. за пять дней погибли 500 львов, 410 пантер и леопардов и 18 слонов. Венацио Юлия Цезаря стоило жизни 400 львам, тогда же 500 пеших воинов сражались с 20 слонами и еще 20 боевыми слонами с верховыми платформами на спинах. В память о своей сестре Друзилле Калигула устроил игры, в ходе которых погибло около 500 медведей; на открытии Колизея было убито 9000 животных; по возвращении Траяна из Дакии в жертву принесли 11 тысяч разных животных.

Против животных выставляли два вида людей: бестиариев и венаторов. Последние были профессионально обученными охотниками, а вот бестиарии (с латинского «сражающиеся со зверями») были сборной тех, кому не повезло, – осужденных преступников и военнопленных. Без должной подготовки и экипировки им была отведена роль беспомощных жертв, умирающих на потеху публики. Зачастую это обставлялось в театрализованном ключе, когда бестиария представляли публике в роли одного героя, а разъяренного медведя – в роли другого. Цицерон описывает, как одного льва отправили разбираться с 200 людьми. У тех не было шанса, и они это знали. Философ-стоик Сенека (4 г. до н. э. – 65 г. н. э.) отмечает смелость пленного германца, который запихнул губку для обтираний в горло и задохнулся, лишь бы не умирать на арене, в то время как другой прыгнул под телегу и сломал шею. Квинт Симмах (345–402) рассказывает о 29 пленных саксах, которые задушили друг друга в ночь перед участием в венацио. И, несмотря на такие отчаянные истории, находились бестиарии, которые сами решали сражаться – за небольшую плату. Еще одним преимуществом были специальные школы для них, похожие на гладиаторские.

Зрителей защищали от животных рвы и высокие платформы, но в отчаянной попытке завоевать любовь толпы Гордиан I создал новую форму венацио с участием публики. Для venatio direptionis (буквально «грабительских боев») в центре арены специально строили «лес» из настоящих деревьев, куда выпускали сотни зверей – кабанов, овец, страусов и оленей. Зрителям разрешалось выходить на арену и пытаться поймать дичь, причем можно было оставить себе мясо убитого зверя. Зачастую участникам раздавали билеты (tesserae

) с инструкциями убить конкретное животное и обещанием денежного приза тому, кто первый это сделает.

Состязания викингов

Вряд ли кого-то удивит, что для отдыха между прославившими их кровавыми набегами викинги выбирали не менее жестокие и кровожадные занятия. Дома большинство этих скандинавов были фермерами и рыбаками, но с началом лета они отправлялись в походы – и становились могущественными воинами. Одним из объяснений этому были их традиционные виды спорта, которые фактически служили военной подготовкой.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?
Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

Современное человечество накануне столкновения мировых центров силы за будущую гегемонию на планете. Уходящее в историческое небытие превосходство англосаксов толкает США и «коллективный Запад» на самоубийственные действия против России и китайского «красного дракона».Как наша страна может не только выжить, но и одержать победу в этой борьбе? Только немедленная мобилизация России может ее спасти от современных и будущих угроз. Какой должна быть эта мобилизация, каковы ее главные аспекты, причины и цели, рассуждают известные российские политики, экономисты, военачальники и публицисты: Александр Проханов, Сергей Глазьев, Михаил Делягин, Леонид Ивашов, и другие члены Изборского клуба.

Александр Андреевич Проханов , Владимир Юрьевич Винников , Леонид Григорьевич Ивашов , Михаил Геннадьевич Делягин , Сергей Юрьевич Глазьев

Публицистика
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Проблема Пёрл-Харбора — одна из самых сложных в исторической науке. Многое было сказано об этой трагедии, огромная палитра мнений окружает события шестидесятипятилетней давности. На подходах и концепциях сказывалась и логика внутриполитической Р±РѕСЂСЊР±С‹ в США, и противостояние холодной РІРѕР№РЅС‹.Но СЂРѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ публике, как любителям истории, так и большинству профессионалов, те далекие уже РѕС' нас дни и события известны больше понаслышке. Расстояние и время, отделяющие нас РѕС' затерянного на просторах РўРёС…ого океана острова Оаху, дают отечественным историкам уникальный шанс непредвзято взглянуть на проблему. Р

Михаил Александрович Маслов , Михаил Сергеевич Маслов , Сергей Леонидович Зубков

Публицистика / Военная история / История / Политика / Образование и наука / Документальное
Чем женщина отличается от человека
Чем женщина отличается от человека

Я – враг народа.Не всего, правда, а примерно половины. Точнее, 53-х процентов – столько в народе женщин.О том, что я враг женского народа, я узнал совершенно случайно – наткнулся в интернете на статью одной возмущенной феминистки. Эта дама (кандидат филологических наук, между прочим) написала большой трактат об ужасном вербальном угнетении нами, проклятыми мужчинами, их – нежных, хрупких теток. Мы угнетаем их, помимо всего прочего, еще и посредством средств массовой информации…«Никонов говорит с женщинами языком вражды. Разжигает… Является типичным примером… Обзывается… Надсмехается… Демонизирует женщин… Обвиняет феминизм в том, что тот "покушается на почти подсознательную протипическую систему ценностей…"»Да, вот такой я страшный! Вот такой я ужасный враг феминизма на Земле!

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное