Подгоряне

потерял где-то Золотую Звезду. После этого все понимали, что "героя" пора

уводить домой, чтобы проспался.

Теперь сын Дорофтея, бросив нагружать машину, пытался умаслить дедушку,

чтобы тот принес ему кувшин вина.

- Я очищу вам колодец, мош Тоадер!.. Принесите кувшинчик!.. Не

скупитесь!..

- Я не буду загаживать колодезь такой дрянью, как ты!

Убедившись окончательно, что от старика ему ничего не перепадет,

выпивоха приблизился к нашим воротам. Поздоровался со мной. Затем

переместился к воротам Кинезов и там "поручкался" с каждым из великанов:

ведь никогда не знаешь, где тебя ждет удача! Может быть, как раз сыновья мош

Саши Кинезу и раздобрятся, побегут поскорее в погреб с заветным

кувшинчиком?! От меня он, очевидно, не ждал таких милостей, таких

подношений. И вдруг, к нашему общему удивлению, сын Дорофтея резко сменил

тему. Ткнув в меня пальцем и обращаясь к одним сыновьям мош Саши, решительно

объявил:

- Видите вы сына мош Кости? Ну так вот. Если бы я не женился, то

учился бы с ним в Москве. Не сойти мне с этого места - не вру! - Увлекаясь

своей фантазией все больше и больше, горячо уверял молчаливых гигантов, что

его даже просили поехать учиться в Москву, не просили - умоляли, чтоб

поехал, тянули так, что чуть было рукав не оторвали...

- Но я не поехал, так как сдуру обзавелся семьей. Сам не выучился,

зато дочку выучил, довел до дела. Шутка сказать - врачом работает!..

Гайдуки мош Саши молча посмеивались, мерно покачивали головами, как

лошади, когда обгоняют от себя мух. Сын Дорофтея принимал это за знак их

согласия с ним. И расходился до того, что и про вино забывал. Нес такую

несусветную чушь, что даже у меня уши краснели от стыда за этого человека. А

он, чтобы ему еще больше верили сыновья мош Саши, то и дело дотрагивался до

моего плеча, как бы призывая в свидетели.

- А ты помнишь? - обращался он уже ко мне. - Помнишь, как ходили мы на

посиделки к девчатам? Какие это были посиделки! И я тогда был первым парнем

на деревне... в селе то есть.

Молчание гигантов сменилось неудержимым хохотом, но их смех прервался

столь же быстро, как и возник: они увидели, что мош Ион Нани наконец

покидает свое бывшее подворье Как приговоренный к казни, он распрощался с

дедушкой. Сделал несколько поклонов и в нашу сторону. Но и на этот раз не

открыл рта, чтобы вымолвить хотя бы одно словечко. Медленно и лениво побрел

за нагруженными машинами. Издалека было видно, как он время от времени

останавливается, оборачивается и все поглядывает на то место, где была его

хата и где сейчас ничего уже не было. Сына Дорофтея, который бежал к

машинам, мош Ион смерил своим печальным взором как совершенно незнакомого

пришельца. Выпивоха же скакал за последней машиной как жеребец и орал, чтобы

она остановилась и подобрала его: ужасно не хотелось идти пешком на другой

конец села. Но машина не останавливалась,. Сын Дорофтея отчаянно матерился,

посылая в адрес шофера проклятия.

Один только мош Ион Нани никуда не спешил. Передумал ехать на поиски

источников и дедушка. Разгневанный до крайности, он выхватил свою торбу из

кабины промкомбинатовского грузовика и прокричал:

- Ищите воду без меня, коровьи образины! - Голос его прервался,

перехваченный болью, вызванной расставанием с мош Ионом.

Немного помолчав, заговорил снова. Со двора мы слышали, как он

бормочет:

- Орехи продаете на килограммы.. Арбузы раздаете ломтиками... В вино

наливаете воду с сахаром... А теперь льете воду и в молоко!- Делайте теперь

без меня колодцы!..

Ну и старик! Расстроился по одному поводу, а бранился совсем по

другому. Никогда у него не было орехов столько, чтобы он продавал их пудами.

Что же касается молока, брынзы, то он за всю свою жизнь ни разу не

прикоснулся к ним. Даже запаха молочного не переносил. Он ругал Никэ, ругал

совхоз, в котором работает внук, ругал гидробурильщиков из Теленешт, а ведь

они ни капельки не виноваты в том, что мош Ион Нани покидал старое место.

Дедушке, конечно же, было очень больно, что их оставлял еще один старый

друг. Как было хорошо, когда тот стоял у себя во дворе, прислонясь спиной к

забору. Они хаживали друг к другу. Один раз мош Ион заглянет к дедушке,

другой - дедушка к нему. Усаживались на завалинке, и сверхлюбознательный

Лефтер заставлял приятеля рассказывать о его путешествии на Дальний Восток,

об охоте и животных в Уссурийской тайге.

И вино наполовину с водой не было для дедушки новостью. Он сам придумал

ему прозвище: "лягушачье вино". Мы хорошо знали нашего старика, знали и то,

как вести себя, когда он во гневе; давали ему возможность выругаться до

конца, чтобы каким-нибудь неосторожным словом не подогреть буяна еще больше.

Истинная подоплека дедушкиного взрыва выяснялась обычно после того, как он

выговорится, отбранится как следует и остынет. Но сейчас мы уже хорошо

понимали, что все дело в мош Ионе, в его. переезде

Честно говоря, мне и самому было как-то грустно оттого, что Нани