Подкидыш

—  Ну, «ов» — это окончание фамилии в русском языке. «3» остается. Свободная буква «3». Пусть это и будет его буква. Завря — согласны?

—  Гвилизавр, — нашлась Лиля.

—  А вдруг мама родит ребеночка?

—  Пусть тогда Овиком называет — это уже не наша забота.

—  И тогда, если он из нашей семьи и у него есть имя, его никто не имеет права тронуть, правда же? — обрадовался Ивасик.

—  А что значит — завр? — спросил подозрительно Вова.

—  Значит «ящер»! Ну и что? Твое имя означает «владею­щий миром». Что, ты им владеешь? А Лилино имя — Лия, означает «тёлка».

Младшие засмеялись.

—  А Иван — вообще «благодать». Так что теперь Ивасик — благодасик.

—  А как он будет свое имя знать? — забеспокоился Ива­сик, поглаживая свое чудище.

—  А как знают домашние животные?

—  Он не животное! — обиделся Ивасик.

—  Мы все животные! — успокоил его старший брат.— Но вот разумный ли наш Завря? И он или она?

Все это время Завря мирно спал. Но третий его глаз («сторожевой» — сказал Глеб) время от времени расширялся, потом снова затягивался пленкой и уходил в складку.

КРЕМ «ВОСТОРГ»

—  Значит, камень совсем не инопланетный,— сказал по­сле долгого раздумья Глеб.

—  А глаз? А утки? А тяжесть? — тремя голосами отклик­нулись младшие.

—  Корабль инопланетный, возможно, был, — вздохнул Глеб, — и зонды исследовательские он запустил. Но камень наш, теперь уже ясно, не имеет к этому никакого отношения. Его наверняка принес шторм. А в нем оказалось яйцо древнего неизвестного науке животного из породы ящеров.

—  А чего же камень был то тяжелый, то легкий?

—  Это загадка древнего мира. Ее, возможно, удастся раз­гадать, когда наш Завря вырастет.

— Ого, а если он вырастет с дом! — сказал со сладким ужасом Вова.

—  Если вырастет, — хлюпнул носом Ивасик. — Он же ни­чего не ест!

Действительно, это ведь было живое существо, а не кукла или плюшевый медвежонок. И палец Ивасика, который время от времени тихонько посасывал Завря, был не больше, чем со­ской — что из него можно было высосать? Целый день они про­вели в спорах и разговорах, и только сейчас до них дошло* что их найденыша надо кормить и неизвестно, чем. То один* то другой шли на кухню и под всякими предлогами притаски­вали оттуда то морковь, то капусту, то сырую картошку. Они и кусочками резали овощи, и в детской мясорубке их пере­малывали, и на терке терли — все бесполезно. Завря никак не реагировал ни на какие овощи.

—  Возможно, он плотоядное,— предположил Глеб.

И, помолчав некоторое время в раздумье, не вырастет ли из Заври опасный хищник, ребята бросились на поиски жи­вотной пищи.

Перед Заврей были выложены кусочки мяса сырого и ва­реного, шпроты, килька, колбаса. Даже муху и таракана при­тащили они Завре. Завря не обратил на все это ни малейшего внимания.

—  Возможно, он древнее млекопитающее,— изрек тогда Глеб и объяснил для младших: — Ну, молоком материнским вскармливается.

У соседей Лиля выпросила бутылочку с соской, заправила ее по указанию брата разбавленным молоком, но тщетно пи­хали соску в рот Завре — он с отвращением выплевывал соску и молоко.

—  Дети! — крикнула мама.— Что за возня, что за аппетит к ночи? Помните: «Завтрак съешь сам, а ужин отдай врагу».

—  Мама говорит: «Заврю съешь сам», — в панике про­шептал Ивасик.

—  Не Заврю, а завтрак, — раздраженно успокоил Глеб.

— 

Вы меня слышите, вредно есть на ночь, — наставляла из соседней комнаты мама.

—  Да-да, мамочка, — отвечали дети, поспешно поедая на­тащенные продукты, а несъедобное заталкивая в целлофано­вый пакет, чтобы утром выбросить по дороге в школу.

Еще несколько раз выскакивали то Глеб, то Лиля на кух­ню — «Пить, мама, хочется» — и тащили Завре на пробу то крупу, то макароны, то муку. Замусорили только весь пол и под окрик родителей: «Да угомонитесь вы наконец сегодня? Завтра же рано вставать», — затихли.

Утром Ивасик занемог. Температуры, правда, не было, а горло у него и всегда-то было красное («Как лапы у гуся», — говорила бабушка Нина), но уж очень у него были больные, измученные глаза, и мама без колебаний оставила его дома.

Уходя в школу, Глеб, Лиля и Вова шепнули ему:

—  Наблюдай тут!

—  Попробуй ему дать яйцо!

—  Смотри, чтобы он не удрал!

Привыкли давать указания — сами-то спали всю ночь, а Ивасик до утра волновался и охранял сон Заври.

Но на этом волнения не кончились.

Возвращаясь из школы, Лиля увидела на окне Ивасика, который размахивал руками. Лиля ворвалась в квартиру:

—  Заболел? Умер? Что с ним?

Ивасик замотал отрицательно головой. Не тратя времени на слова, он залез под диван и вытащил оттуда пустой тю­бик из-под маминого крема «Восторг».

—  Вот — Завря высосал!

—  А ты где был? Сторож мне тоже! — обрушилась на него Лиля.

Примчался Глеб с Вовой — каждому Ивасик показывал пустой тюбик.

—  Заврик! Завренька! Завря! Маленький! Иди сюда! — ползали на четвереньках сестра и братья возле дивана.

И найденыш выполз из-под дивана и смешно, на цыпоч­ках, слегка наклоняясь вперед, пробежал по комнате, шевеля всеми своими складочками, посверкивая всеми тремя глазами, ворочая ушами и при этом не то поскрипывая, не то посвис­тывая, вполне весело.