Подкова на счастье

Слева изображён судебный зал, переполненный такой же дурнотной получеловеческой-полузвериной нечистью. Людьми тут были только трое мальчиков лет по 15, стоявшие в клетке (и это было ужасно и сильно — люди

в клетке, а звери их судят!). Очевидно, читался приговор. Один из мальчишек плакал, второй обнимал его за плечи, третий стоял, стиснув кулаки. Но все трое держали головы поднятыми и смотрели прямо. А за их спинами — тенью, но отчётливо — высилась дева в высоком шлеме на волнах кудрей. Простирая руки, она осеняла этим жестом мальчишек…

А справа шёл бой. Та же муть, ощетинившаяся автоматами, пулемётами, гранатомётами, в зелёных повязках на шакалье-уголовных харях, ползла со всех сторон на укрепление, сложенное из человеческих тел. Оттуда на три стороны отстреливались двое солдат и молодой офицер. У офицера не было ног — обрубки перетягивали окровавленные куски троса, он бил из пулемёта и что-то кричал. Лицо одного солдата заливала кровь- он, стоя на коленях, бросал гранату, тельник в клочья… Второй солдат сжимал в руке лопатку и приподнимался от земли с лицом не ожесточённым, не ненавидящим, а вдохновлённым, спокойно откладывая пустой автомат…

Покусывая губу, Тимка стоял перед картиной. Потом покачал головой и прошёл дальше, сразу наткнувшись на знакомый по Интернету "Сон…" В отличие от почти ростового триптиха, "Сон…" был маленький, в два альбомных листа. А рядом — точнее, напротив — на стене висела ещё одна большая картина. Очень красивый среднерусский пейзаж — река, косогор и лес, синее небо, дома на другом берегу, полевая дорога — был как бы прорезан по центру чёрным квадратом. Но не просто квадратом — из него наружу, на пейзаж, вытекали грязь и кровь, вываливался клубок мокриц, ползли, возникая в темноте, змеи, пауки и сороконожки…Смотреть на это было просто противно и почему-то… тревожно. Тимка стоял перед этой картиной (он называлась "Люди! Будьте бдительны!") и вздрогнул, когда его окликнули:

— Эй. Новенький, — он обернулся и увидел девчонку, угрожавшую ему ножом. Сейчас можно было хорошо видеть, что она одета примерно так же, как Игорь днём, только без оружия (кроме ножа). Она расчёсывала волосы и улыбалась. — Ты что, дверью ошибся?

— Смотрю, — пожал плечами Тим.

— Нравится? — она подошла ближе.

— Угу, — кивнул мальчишка.

— Тут много моих, — скромно сказала она. — Триптих мой… и эта, на которую ты смотришь. — Только они не лучшие. Ну, мне так кажется.

— А где лучшая? — заинтересовался Тим. Девчонка пожала плечами: