Подмена

— А вот и Лугус, ранняя птаха, к тебе с докладом, — усмехнулся Алево.

— Входи! — Грегордиан замер посреди огромной гостиной своих покоев, оформленной в серо-черных тонах, уставился на своего вошедшего слугу тяжелым, приковывающим к месту взглядом: — Ну?

— Я готов к любому наказанию, которое должен понести по твоему решению, мой архонт, — темнокожий мужчина поклонился и, немного выпрямившись, так и остался стоять с полусогнутой спиной и опущенной головой.

— Мне это следует понимать как то, что ты лично ответственен за вчерашний инцидент? — немного недоуменно нахмурился деспот.

— Выходит, так, если не в состоянии найти настоящего виновника, — брауни еще больше съежился, будто стремясь исчезнуть.

— Объяснись! — рявкнул Грегордиан.

— Никто из кадани не касался тех лент, у всех полные комплекты, не считая тех, что уже отосланы с предложениями. Всю ночь я допрашивал с пристрастием каждого слугу, но ни один не вешал ленты на дверь Эдны ни сам, ни по чьей-либо просьбе.

— И я должен в это поверить? — презрительно скривился Грегордиан. — Как же тогда Апэйн оказалась там? Совершенно случайно?

— Нет. Она призналась, что ходила под дверью Эдны каждую ночь в надежде перехватить тебя.

— И она утверждает, что не видела, кто повесил на дверь ленты? Чушь! — деспот все больше выходил из себя. — Да стань ты прямо, ради Богини, Лугус. Достало говорить с твоей спиной и затылком.

— Апэйн говорит, что, когда пришла вчера, они уже были, — брауни выпрямился, повинуясь приказу, но голову держал по-прежнему виновато опущенной, не смея посмотреть в лицо деспоту. — На самом деле у нее были сомнения, но, увидев входящих хийсов, она решила, что это ей только на руку. Подумала, что ты обычно брезглив и не пользуешься теми кадани, что уже принимали в этот день кого-то. А значит, ты не захочешь Эдну, и она зазовет тебя к себе.

— То есть наша милейшая самовила решила закрыть свои глазки на сомнительный душок ситуации и использовать в своих целях? — фыркнул Алево. — Могу поверить, это очень на нее похоже. Только, думаю, она не дожидалась того, чтобы эти хийсы подвернулись сами собой, а привела их лично, когда увидела ленты. Вот это полностью в ее духе.

— Так и было? — негромко, но угрожающе спросил Грегордиан.

Брауни не ответил и только опять попытался склониться еще ниже, чем раньше.

— Не смей! — рявкнул Грегордиан.

— Эх, бедняга Лугус, ты всегда был просто безупречен на своем месте, но слабость к этой великолепной шлюхе — недостаток, нуждающийся в излечении. Тебе ли не знать, что все вы брауни для них не больше, чем предметы интерьера? — сквозь насмешку в голосе Алево все же пробивалась тончайшая нотка сочувствия.

— Да, я это знаю, асраи, — сдержанно кивнул мужчина.

— Итак, подведем итог, — нетерпеливо прервал их Грегордиан. — Ты не уследил, Апэйн видела, но никому не сказала. Что делать с тобой и кем тебя заметить я решу позже, сейчас мне не до того. А пока ты вернешься в Фир Болг и сообщишь этой самовиле, что она лишается каждого знака вознаграждения, что у нее есть. И если она хочет остаться под моей крышей, то я приказываю ей спуститься в темницу и добровольно неделю ублажать каждого стража и узника, кто только пожелает сунуть в нее член. Либо пусть собирается и уходит прочь сейчас же.

— Но ведь после такого… — впервые вскинул голову брауни.

— Да, после такого она полностью утратит свой статус и вернется в Фир Болг на правах самой низкосортной и непопулярной кадани, — на лице деспота появилось выражение брезгливости. — А заодно это, может, немного прочистит мозги тебе, потому что, поверь, она выберет обслужить кого угодно в любой форме, но не уйти отсюда. Свободен!

Лугус попятился к двери и бесшумно исчез.

— Этой самовиле не составит особого труда вскоре вернуть свои позиции в Фир Болге, — проводив его глазами, сказал Алево.

— Мне на это плевать! — Грегордиан резко повернул голову, услышав какие-то звуки со стороны спальни. — Вообще больше ничего не желаю знать об этой истории. Разберись сам и реши, что делать с Лугусом.

— Как скажешь.

— А сейчас иди и скажи, чтобы подали сюда завтрак. После я начну выслушивать жалобы всех этих барыг, склочников и контрабандистов, — более кислого выражения лица у деспота сложно было и представить.

— Тяжела жизнь бедного архонта, — хмыкнул Алево, направляясь на выход.

— Да я лучше бы раздалбывал по орде багги ежедневно, чем занимался этим! Почему я не могу скинуть все на тебя? — впервые слабо улыбнулся Грегордиан.

— Потому что архонт здесь ты.