Подметный манифест

- Каина все видели, в лицо его все знают? - спросил Архаров. - Живо на Мясницкую! Где-то он тут бродит. Статочно, в «Татьянке» сидит. Не хватать, не тащить, подойти любезно, сказать галантно: обер-полицмейстер-де к себе просит. Он, понятное дело, идти откажется. Тогда растолковать, что зову в гости, как войдет, так и выйдет. Я-то у него в гостях был, теперь его черед. Вот только с блинами туго - некому в Рязанском подворье печь блины, Чкарь, поди, отродясь не умел… Пошли вон! Клашка, стой! Спустись к Шварцу, вели ему подарочек приготовить… Марфа Ивановна, вставай, наверх тебя отведем.

Клаварош помог Марфе подняться.

- Ты, мусью, останься тут, - велел Архаров. - ты сего кавалера еще не видал. Вон, сядь за стол, возьми перо, сам приглядывайся. Ступай, кума. Для тебя у нас всегда место найдется, хоть наверху, хоть внизу, у Шварца. Вот уж к нему тебя давно пора отправить, чтобы поумнела…

Очевидно, Каин предполагал нечто подобное со стороны Архарова - его привели довольно быстро, и глядел он не испуганным пленником, а уверенным хозяином, пришедшим защищать свои законные права. Был он одет весьма пристойно - в коричневом кафтане, в чулках и башмаках, в голубоватом камзоле, волосы убраны в косицу, на вид - чиновник из незначительных, вот только рябая рожа какая-то сомнительная.

- Садись, Иван Иванович, потолкуем, - сказал Архаров.

Каин преспокойно сел. И стал ждать, не показывая ни любопытства, ни страха.

- Напрасно ты Марфу гонял. Чтобы до твоих дружков добраться, мне Марфа не надобна. Слава Богу, людей в полицейской конторе хватает.

- Твое счастье, коли так, - отвечал Каин. - Да мне-то что? Нужны они тебе - ты их у себя и держи.

- Придется подержать. Авось и растолкуют, какую кашу ты с ними собрался на Москве заварить, - прямо выразился Архаров.

Каин несколько помолчал, но он не ответ обдумывал, а ждал, не скажет ли обер-полицмейстер еще чего важного. Архаров внимательно следил за его лицом. Каин, собравшись отвечать сперва опустил глаза. Явственно готовился врать.

- Стар я стал, чтобы кашу заваривать, - произнес он. - Не для того из самой Сибири приплелся.

- А что, Иван Иванович, как ты из Сибири шел? Каким путем?

- Со знающими людьми шел, они путь знали, куда они - туда и я.

- И долго добирался?

Каин опять посмотрел на затянутую красным сукном столешницу.

- Кое-где по два, по три месяца жили, так сразу и не сказать.

- И у яицких казаков пожить довелось?

- Это которые?

- Это - те, что взбунтовались, - голосом кротким и несколько укоризненным, как будто беседуя с шаловливым младенцем, сказал Архаров. - И бунтовщик Емелька Пугачев из них же… не твой ли, часом, приятель?

- А я-то голову ломаю, за каким бесом тебе понадобился! - сразу разглядев ход архаровской мысли, воскликнул Каинт - Ведь ты, господин обер-полицмейстер, меня самозванцу в пособники записал, э?

Сие треклятое «э?» сильно Архарову не понравилось. Сразу, кстати, не понравилось, и он решил изъять ехидный звук из своей с Каином беседы. Но как - пока не знал.

- Чего ж не записать? Так ведь оно и есть, Иван Иванович, - сказал он задумчиво. - Был бы я самозванцем - лучшего пособника ввек бы не сыскал. Москву ты, Иван Иванович, знаешь как облупленную, старые дружки тут же к тебе понабегут, и даже коли пожелаешь целый полк тут спрятать - спрячешь, хотя бы на том же Виноградном острове. И умен ты, мне про твои затеи и проказы кто только не рассказывал.

Архаров знал, что упоминание о Виноградном острове несколько озадачит Каина. И тот действительно уставился на обер-полицмейстера с великим подозрением.

- Так ты, сударь, полагал, что я на старости лет лазутчиком нанялся? - спросил, помолчав, Каин. - Дуришь! Я сам лазутчиков держал и денежки им платил. Наниматься более ни к кому не стану. Я - сам по себе, понял, сударь? Я хочу тут жить - вот и вся недолга. И смекаю - позволишь ли. Э?

Одновременно с этим «Э?» Каин прищурился и наклонил голову вправо. Лукавство явно имело некую подоплеку.

- А сам рассуди. Коли дружка твоего самозванца до Москвы не допустят, кем ты тут будешь? Так и станешь до смерти за Марфиными юбками прятаться? - прямо выразился Архаров. - А коли самозванец одолеет, ты вовсю развернешься. Марфа-то твои подарки припрятала. Будешь жить открыто. Он тебя, гляди, градоначальником поставит. Снова на Москве хозяином будешь. Или не так? Э?

Архаров невольно передразнил Каина - не смог удержаться, и все тут.

- Так, - согласился Каин. - И не только подарки. Клад прикопан. Ей ведомо, где. Потому и не убирается из Зарядья, сторожит. Я ее знаю, она верная. Она меня и похоронила, и свечки за упокой ставила, а клада все равно не тронула - выходит, ждала. Вот я к ней и явился. И к тебе послал. Стосковался я без Москвы, а ты уж решай, как со мной быть. Э?

Архаров усмехнулся - старый черт не пожелал говорить о своих чаяниях и замыслах. Ничего удивительного - странно было бы, кабы Каин немедленно принялся каяться в своей связи с маркизом Пугачевым.