Подметный манифест

- Доктор Воробьев опасности уже не видит. А лучше бы девице быть у родни, - заметил Архаров. - Потом можно будет похлопотать, чтобы в Воспитательное общество приняли, хотя по годам уж великовата. Однако сирота и дочь армейского майора - государыня непременно покровительство окажет. И прошу о любезности - одолжить вашу берлину, князь сказывал, более покойной берлины он во всю жизнь не имел. Желательно девицу доставить к родне в наилучшем виде.

- Присылайте своего человека с лошадьми, - сказала княгиня. - Весьма рада вам услужить, господин обер-полицмейстер. Уж не знаю, гордость ли у вас столь велика, или иная какая причина, а просите вы о чем-либо так редко, как лишь Касьяновы именины бывают.

- Да, я таков, - согласился Архаров.

Получив письмо к старушке, Архаров поехал на Лубянку, там призвал к себе Харитошку-Ямана.

- Я, ваша милость, сам молодого графа не видал, а дворня сказывала - живет-де не дома, а у приятеля на Сретенке, от нас по соседству, и давненько не объявлялся.

- С родителями, что ли, не поладил?

- Играет, ваша милость. Какие ж родители будут рады?

- С кем ты там толковал?

- Коли помните, ваша милость, когда в Кожевниках французский притон брали, дворню отпустили…

Архаров вспомнил - Шварц потребовал тогда от перепуганных кухонных мужиков и баб, чтобы всякий приказ с Лубянки выполняли неукоснительно.

- … так там Фома Аникишин был, он к купцу в сидельцы пошел и господам Ховриным товар носит, чего приказать изволят - и полотно, и сукно верблюжье, и разное шитье на выбор, его дворовые бабы любят…

Харитошка невольно усмехнулся.

- Прелестно, - сказал Архаров. - Вели ему за домом присмотреть - как молодой граф объявится, так бы дал знать в полицейскую контору. Дементьева кликни!

Старый канцелярист принес дюжину небольших конвертов из коричневой бумаги, и Архаров разложил по ним векселя и расписки из ларца, что хранился в шкафу у Шварца.

Встав, он повернулся к образу Николая-угодника и размашисто перекрестился.

Первым в его умозрительном списке значился недоросль Вельяминов.

Архаров полагал, что в такое время всякий человек, даже проведя ночь непотребным образом, уже хотя бы умыт и причесан. Оказалось - недоросль еще только изволит принимать услуги парикмахера. И услуги весьма длительные, намекнул не посмевший оставить на крыльце такого гостя, как обер-полицмейстер, домоправитель.

- Ничего, докладывай, - велел Архаров и, подождав минуты полторы, преспокойно вошел в комнату, где сидел укутанный в пудромантель Вельяминов. Аромат вокруг витал - не приведи Господи, сладко пахло французской пудрой, помадами, румянами, еще какой-то дрянью из открытых баночек на туалетном столе.

- Ваша милость! - воскликнул, дернувшись, недоросль.

- Доброго вам утра, сударь, - сказал, глянув на часы, Архаров. - Я к вам с просьбой, господин Вельяминов.

- Чем могу быть полезен? - спросил недоросль. Садиться, однако, не предложил.

- Пошли вон, - велел Архаров парикмахеру и лакею, уставившись на них тем своим тяжелым взглядом, при котором даже слов не требовалось. Когда же эти двое, переглянувшись, убрались, повернулся к Вельяминову.

- Полезны можете быть в важном деле. Дайте слово, что все, сказанное тут, между нами и останется.

Недоросль хотел было взбрыкнуть, но напоролся на тяжелый взгляд полицмейстера. Да и голос Архаров сделал внушительный.

- Parole d'honneur, - буркнул недоросль. Эти французские слова Архаров знал и не возражал - да хоть по-китайски, лишь бы соблюл обещание.

- Некоторые особы в Санкт-Петербурге полагают, что отступление самозванца есть лишь временная мера, и он вскорости двинется на Москву.

- Чтобы это понять, не нужно быть некоторой особой, - дерзко отвечал Вельяминов. - Что, разве Москва так уж беспомощна?

Архаров удивился было такой прозорливости, но тут же сообразил - беспокойный юноша нахватался чужих слов.

- Что проку в укреплениях и пушках, коли орудуют предатели? - вопросом же отвечал он.

- Как предатели? Откуда ж им взяться? - в голосе недоросля Архаров почуял любопытство. Пока - не тревогу, а праздное любопытство. Уже кое-что.

- Некоторые особы полагают, что маркиз Пугачев уже вступил в сношения с московскими раскольниками. Но сие вас, господин Вельяминов, не касается. Сторонники самозванца есть и в высшем свете. Это господа, начитавшиеся дурных книг и наслушавшиеся дурных советов. А также интриганы, помышляющие лишь о своем сомнительном благе. Стало быть, прошу о содействии.

- Какого же содействия вам, сударь, угодно?

- Очень просто - держите ушки на макушке! - неожиданно весело посоветовал Архаров. - И коли что подозрительное, так без промедления ко мне в полицейскую контору жаловать извольте.

- Доносчиком не буду, - отрубил недоросль.

Архаров внезапно помрачнел.

- Я ожидал такового ответа, - сказал он. - И раз он в вашей голове, сударь, образовался, стало быть, нечего и толковать с вами про опасность для Москвы, про долг дворянина, про те ужасы, которыми сопровождается всякое новое завоевание маркиза Пугачева. Все упрется в отвратительное для вас слово «донос».