Подонок в моей постели

Дилан возвращается раньше, чем я смогла бы получить ответ.

— Уверен, мы могли бы использовать это, — он бросает что-то.

Это что-то мягко приземляется на моей груди. Мой шарф. Ох, парень.

— Я никогда на самом деле…

Он смеётся, но это не подразумевает насмешку. Больше похоже на… Обожание.

— Знаю. Могу поспорить, ты многие интересные вещи не делала.

Я опираюсь на локти.

— Мы делали некоторые из них сегодня.

— Это так, — он становится за мной. — Вытяни руки. Мы сделаем ещё парочку.

Я становлюсь на колени: ткань изящно скользит по внутренней стороне моего запястья, и, прежде чем я смогла бы начать волноваться, что позволяю незнакомцу связать себя, и понять, что Это-Очень-Плохая-Идея, мои руки связаны передо мной.

Он вытягивает презерватив из-за пояса своих боксёров, затем сбрасывает их и скользит защитой по эрекции.

— Вставай. Сейчас я хочу, чтобы ты подошла к окну.

Я поднимаюсь на ноги:

— Что?

Он шлёпает меня по заднице:

— Не спорь.

Я вздыхаю. Моя задница пылает. Когда боль рассеивается, посылает жжение в нижние части тела. Восхитительное жжение. Настолько восхитительное, что я думаю проигнорировать его приказ в надежде, что Дилан сделает это опять.

Но я слишком нетерпелива к запланированному им. Поднимаю руки так, что мои предплечья прикрывают соски, и иду к окну.

— Что теперь?

Свет гаснет, и мгновение спустя его грудь прикасается к моей спине.

— А теперь ты посмотришь вниз на улицу, где живёшь, где давала личные песни всем этим людям. На этот раз вместо того, чтобы отдавать, ты будешь брать.

Я прислоняюсь к нему.

— Что я возьму?

Мои шорты и трусики полетели на пол.

— Всё, что я тебе дам, — он направляет мои руки вверх и закидывает их за свой затылок, обнажая мою грудь для улицы — если кто-нибудь озаботится взглянуть наверх. Я полагаю, что на самом деле здесь не слишком выставлена напоказ, но воздух покидает мои лёгкие рваными вздохами.

Дилан толкает меня вперёд, пока мои соски не прижимаются к холодному стеклу, и сзади достигает мою промежность, погружая два пальца глубоко внутрь. Мои коленки дрожат.

— Тебе это нравится, не так ли? Я могу видеть твоё лицо в отражении, Рэйчел, — он добавляет другую руку, зажимая клитор двумя пальцами.

Я хныкаю.

— Посмотри на себя, — он шепчет, горячо дыша мне в ухо.

Мой взгляд смещает фокус с улицы на моё лицо: бледное и совершенное в своей несдержанности, в желании.

— Ты такая сексуальная.

Я. Прямо сейчас я сексуальная, и это из-за данного мужчины.

— Я хочу…

— Чего ты хочешь?

— Мне нужно…

Он всасывает мочку уха в рот и давит твёрдым членом на мою попку.

— Что ты хочешь?

— Я…

— Рэйчел, — Дилан прижимается лицом к моей шее. — Не стесняйся просить о вещах, которые тебе нужны, — он резко убирает руки от меня.

Я застонала:

— Пожалуйста.

— Скажи, в чём ты нуждаешься.

Разочарование превращается из слёз желания в требовательные слова, которые звучат из моих уст.

— Мне нужно, чтобы ты трахнул меня перед этим грёбаным окном.

Пинком он расставляет мои ноги врозь и почти раскалывает меня на две части от глубины своего первого толчка. Я кричу и тяну шарф, отчаянно желая обхватить руками обе стороны окна, чтобы сильнее прижаться к нему и лучше чувствовать каждый дюйм его члена, погруженного внутрь, но не в силах сделать ничего больше, чем просто раскрыться шире и стонать, принимая то, что он мне даёт.

— Любой может взглянуть вверх и увидеть, как я трахаю тебя.

Возбуждение и страх с толчком проходят сквозь меня, двигаясь в моём животе, заостряя чувства, заставляющие всё, к чему он прикасается, быть ещё более чувствительным. Я довольно хорошо знакома с его твёрдым телом, прижимающимся к моим мягким изгибам.

С его ртом, прослеживающим узоры губами, и дыханием у моей шеи, и челюсти, и невероятно нежной кожей ниже моего уха.

С его десятью пальцами, впивающимися в мои бёдра и возбуждающими меня, и ритмом члена, который создаёт Дилан. Этим членом, растягивающим и заполняющим меня, поглаживающим мою точку G, ослабляющим мои колени.

С моим выгибающимся позвоночником, когда всё сжимается, выдувает мои чувства глубоким оргазмом, нарушающим покой моей сердцевины, и смывает крещендо из «да».

Он освобождает мои связанные руки из-за его шеи и удерживает меня крепче, прижимая к окну, хороня себя глубоко внутри, когда кончает. Я могу чувствовать, как его член дёргается внутри меня. Наше дыхание затуманивает стекло в быстрых вспышках, крошечных пятнах конденсации, исчезающих так же быстро, как они и появляются.

Никогда в жизни я не хочу забывать это чувство.

Всё ещё держа меня в руках, Дилан быстро работает пальцами в узлах шарфа, и я освобождена.

Но я не хочу.

— Спасибо.

Я почти непристойно мокрая, когда он выходит. Дилан улыбается и потирает мои запястья, поощряя больший приток крови в углубления. Я тянула узлы сильнее из-за движений, пока мы занимались сексом.

— Что за улыбка? — спрашивает он.

Я качаю головой, не зная, как объяснить, что сегодня будто отпуск, будто я брошена в чужую жизнь и вместо того, чтобы чувствовать себя странно, вдохновлена этим.

— Я чувствую себя очень хорошо.

— Хорошо.