Подписчики

Но она заблуждалась. Права она была не во всем: Орла ошиблась, сказав, что для нее с прошлым покончено и она может вернуться к старой жизни, словно последний год ее ничуть не изменил. В действительности все наоборот. Как бы это приключение ни разрешилось, у Флосс все будет хорошо. И у Астона, как заверяли доктора, все будет хорошо. У Крейга все будет хорошо. У Мелиссы все будет хорошо. У Дэнни все будет хорошо. Существовало лишь одно крошечное и неотвратимое доказательство того, как они прожили этот год. На этой неделе оно было размером с авокадо и жило внутри Орлы.

* * *

Было так много способов избежать того, что случилось потом.

Если бы она явилась на аборт.

Если бы она перенесла день операции, а не вешала трубку каждый раз, когда во время звонка в регистратуру приходилось ждать очереди, снова и снова, пока наконец срок не достиг пяти месяцев и аборт уже был просто невозможен. И это произошло не потому, что она хотела ребенка, не потому, что испытывала чувство вины, но по той же причине, почему с ней вообще случалось что-то в жизни: она не могла принять решение.

Если бы социальный работник, с которой она встречалась по поводу усыновления, не задержала на ней взгляд и не перепроверила имя в бланке. Если бы она не сказала со вздохом в середине разговора: «Сначала пары не будут знать, кто вы, но потом вы с ними встретитесь и тогда будете разбираться… с проблемой».

Если бы Мария Хасинто согласилась издать книгу Орлы, а не вышвырнула ее, чавкая своей булочкой.

Если бы Дэнни любил ее.

Если бы она любила Дэнни.

Но ничего этого не случилось. А произошло вот что: через три недели после пожара Астон взял такси от больницы до их дома и уткнулся в колени Флосс, как дитя. Орла слышала из своей комнаты, как оба плакали целый час. Потом месяц она слышала из своей комнаты, как они вернулись к прежнему ужасному ритму жизни, снова загаживая квартиру, которую после их разрыва Орла надраила с хлоркой и рассчитывала, что в жилище наконец-то воцарятся чистота и порядок. Иногда она слышала, как в комнате Флосс они планируют следующий актерский проект. Они тихо шептались, так что Орла не знала подробностей и чувствовала одновременно обиду и облегчение. Слава богу, она больше не имела к этому отношения.

Однажды «Гугл» оповестил ее о новом телеинтервью, которое дали Флосс и Астон. Орла нажала «Воспроизвести», уменьшив звук на своем ноутбуке, чтобы соседи по квартире не знали, что она их смотрит. Флосс, сидевшая на черном фоне, выглядела разбитой и подавленной, и Орла иронически подумала, не найдет ли она, открыв шкаф, стикер с надписью: «Покажи раскаяние!!!»

— Это я виновата во всем, что произошло в ночь смерти Анны, — сказала Флосс, когда репортерша подняла эту тему. — Моя подруга Орла не имеет к случившемуся никакого отношения.

Репортерша коснулась ручкой губ и задала Флосс один из множества вопросов, которые Орла никогда не решалась произнести.

— А зачем вы вообще этим занимаетесь, Флосс? — поинтересовалась она. — Зачем вы хотели стать звездой реалити-шоу, привлечь такое количество поклонников — какой в этом смысл, с вашей точки зрения? К чему вы стремились?

— К чему я стремилась? — повторила Флосс. Она взглянула на Астона, который сидел опустив голову. Хотя Орла и не видела его ниже талии, она была уверена, что он трясет ногой.

— Вас травили в детстве? — поднажала репортерша. — Вам недоставало родительской любви? Почему вы так жаждали одобрения, внимания?

Флосс сделала глубокий вдох и ответила хорошо известным Орле «умным» голосом, отчего ее слова прозвучали еще ужаснее:

— Дело не в том, что я жаждала славы. Я считала, что заслуживаю успеха. Я думаю, я интересна, у меня увлекательная жизнь. Думаю, я особенная.

Астон поднял голову и посмотрел на интервьюершу, затем в камеру, потом поверх нее и скривился.

Журналистка улыбнулась, обнажив темный ряд зубов.

— Мне нравится, что вы отвечаете честно, — проговорила она.

— Я хочу сказать, что каждый человек по-своему особенный, — быстро добавила Флосс. Она покраснела и стала теребить волосы. — Но чем больше людей за мной наблюдали, тем больше мне это нравилось. Ну правда — каждый способен на такое, если захочет, верно? — Она вскинула голову, глядя на журналистку, и выглядела при этом неподдельно смущенной. — Так ведь? Разве нет?

* * *

Интервью, по-видимому, возымело действие. Орла просмотрела комментарии и посты в блогах, разбирающие его: благодаря своей честности Флосс вернула себе интерес публики. Как оказалось, каждый в самом деле считал себя по-своему особенным. Все снова порой стали чувствовать родство с Флосс Натуцци. Орла слышала, как Флосс и Астон опять начали выходить в свет — похоже, их куда-то приглашали и явиться нужно было вовремя. Теперь они не могли позволить себе заставлять других ждать.

Однажды утром Флосс впорхнула в комнату Орлы, словно они и не ссорились. Она вскинула руку над головой и села на корточки, изгибаясь, как стриптизерша у невидимого шеста.

— Угадай, с кем ты нонче обедаешь, — сказала она.

— Нынче, — поправила Орла. — И я ни с кем не обедаю.