Подвал с секретом

Он понимал, что по факту доказательств вины Верелыгина у него не было никаких. Нина машину его на автостанции видела? Так он и не отказывался, что подвозил Паранина, и история с «Лендровером» еще требует доказательств. По Струбалину и такого свидетеля нет. Руки изрезаны? И что с того? Двор запущенный, дом старый, работы много, вот и изрезал руки. Не станет же Гуров проводить в доказательство своей теории параллель с соседским псом Кобелем? А ведь он именно эту параллель и провел. Да Орлов его засмеет.

«Выход у тебя один, – мысленно произнес Гуров. – Войти в дом и найти там доказательства». Почему-то он был уверен, что непременно найдет в доме то, что гарантированно Верелыгина под статью подведет. Снотворное, которым он пассажиров опаивал, личные вещи жертв, да мало ли что еще? Совсем хорошо было бы, если бы Верелыгин оказался из тех чудаков, которые все свои мысли и поступки в дневник заносят. Вот это была бы удача. Только вряд ли такой тип, как Верелыгин, с ручкой и бумагой дружит.

Задняя дверь запиралась на засов, открыть ее можно было, только вышибив дверь. Такая перспектива Гурова не устраивала, его вторжение должно было остаться тайной как для хозяина, так и для следствия, иначе ни одну улику нельзя будет использовать в суде. Вопрос законности в отношении несанкционированного проникновения на частную территорию его совсем не волновал. С волками жить – по-волчьи выть, ему ли не знать, как работает система?

«Парадная дверь на замке. Где-то должен быть запасной ключ. В частных домах подобная практика – не редкость», – подумал он и снова обошел дом, поднялся на крыльцо, огляделся. Пошарил рукой по притолоке, проверил перила, заглянул под крыльцо. Ключа не было. «Спокойно, Гуров, спокойно! Сосредоточься, тебе должно повезти, – мысленно убеждал он себя. – Выйди во двор, быть может, ключ в другом, отличном от привычных мест тайнике».

Он спустился с крыльца, снова огляделся. Чуть в стороне, под окном, выходящим в сени, увидел бочку, накрытую деревянной крышкой. Крышка чуть сдвинута в сторону, трава перед ней изрядно примята.

– Отлично, похоже, ты нашел то, что искал, – вслух проговорил Лев и направился к бочке.

Он не ошибся. Сдвинув крышку в сторону, увидел черный шнурок. Тот висел на проволоке, прилаженной к специально просверленным отверстиям на тыльной стороне бочки. На шнурке блестел ключ. Взяв его, вернулся на крыльцо. Ключ подошел идеально. Щелкнул запор, и замок упал в руку, оставив петлю на проушинах. Освободив проушины, Гуров вошел наконец внутрь.

Сени выглядели совершенно безобидно: старые проржавевшие ведра, стоптанная обувь, сваленная кучей в углу, на гвоздях, вбитых прямо в стену, – допотопные плащи и ватники. Кухня оказалась не более презентабельной, чем сени. Старая мебель, сохранившаяся, видимо, еще со времен верелыгинского деда, полинявшая от времени и частого использования клеенка на деревянном столе, такой же старый табурет в единственном экземпляре. Подушка-думка, брошенная по центру комнаты, цепляла глаз, заставляя возвращаться к ней взглядом вновь и вновь. Почему хозяин не поднял ее? Почему вообще она оказалась в кухне, дивана-то здесь нет?

«Позже, Гуров, подумаешь об этом позже. Сейчас у тебя другая задача». Лев перевел взгляд на раковину. Там, на полке, стояла бутылка из пластика. Желтая этикетка сообщала, что в емкости хранится перекись водорода в объеме ста миллилитров. На шероховатом пластике и на бумажной этикетке два отпечатка. Бурые пятна крови. Он столько раз видел подобные следы раньше, что для идентификации ему и экспертизу проводить не нужно. «Вот это уже лучше. Молодец, Гуров, в этом ты не ошибся», – сам себя похвалил Лев.

Но следы крови на кровоостанавливающем средстве еще не улика. Подтверждение домыслов – да, улика – нет. Он прошел в большую комнату. Картина не удивила: все та же старинная мебель, все те же пыль и неухоженность. Заглянул в комод. Верхний ящик оказался практически пуст. Кое-какая одежда, пара новых носков, упаковка батареек и странный предмет, похожий на кривой стартер, каким в советские времена запускали двигатели на автомобилях. Только тоньше и раза в три меньше.

Трогать его Гуров не стал, открыл следующий ящик. Там навалом лежала одежда все тех же советских времен. Шарфы и шапки-ушанки, свитера-самовязки, хлопковые подштанники и прочие мелочи. Третий и четвертый ящики оказались пустыми. В трехстворчатом шкафу с зеркалом на средней части лежал все тот же хлам. На вешалке висели костюмы, пыльные от времени и траченные молью. На полу стояла обувь, которой не пользовались лет двадцать. И ничего похожего на улики.

«Проклятье, неужели все впустую? Нет, нужно осмотреть все помещения. Не заговоренный же он, должен был где-то промах совершить. А раз он должен был совершить, ты должен это обнаружить, – уговаривал сам себя Лев. – Смотри внимательно, думай не спеша». Но в доме, помимо пузырька из-под перекиси с кровавыми отпечатками, так ничего и не нашлось.