Подвижницы. Святые женщины нашего времени

Для нежной светской девушки вопрос о монашестве оказался вопросом жизни и смерти. София выбрала жизнь со Христом. Накануне свадьбы София тайно покинула отчий дом и ушла в Филимоновский монастырь во имя святого князя Владимира. Она раз и навсегда сказала себе: обратной дороги в мир нет.

Игуменья и сестры приветливо встретили новенькую. София обладала уживчивым, спокойным нравом, умела расположить к себе. Так ей пригодились навыки, полученные в ее кругу еще в миру. Однако сразу же начался необходимый монастырский искус. Даже в женских обителях девушек, желающих стать монахинями, долго испытывают, прежде чем принять в монастырь. Если после долгих и трудных испытаний девушка не запросится домой, не разочаруется в выбранном пути – она настоящая монахиня.

И. Я. Репин. Монахиня. 1878. Москва. Государственная Третьяковская галерея.

Софии дали мужское послушание: носить воду. Пять лет, в мороз и в зной, София носила ведра с водою для обители. Монастырь был расположен на холме, довольно крутом. А колодец расположен был под холмом, так что с полными ведрами Софии приходилось идти в гору.

София выдержала эти пять лет. Она когда-то сказала себе, что пути назад нет. И повторяла это, как только подступали сомнения. То были, возможно, самые трудные годы в жизни подвижницы. Она приобрела подлинно монашеские качества: смирение и кротость – благодаря тому, что не роптала. На шестой год Софии дали другое послушание: заготавливать на зиму соленья. Летом она собирала ягоды и грибы, сортировала, чистила, мыла собранное, сушила и потом приступала к заготовкам. За время жизни в монастыре София прошла все основные монастырские послушания.

Нет сведений, когда Софию постригли в рясофор, а потом – в мантию. Но вполне возможно, что постриг она приняла после сильной болезни, от которой едва не умерла. Заболела София внезапно и очень сильно. Сестры решили, что ее нужно отвезти к доктору. В монастыре не было своего врача. Время было сложное: сразу после революции. Дело было зимою. Сестры закутали болящую в тулуп, уложили на санки и повезли. В дороге путниц застигла метель. Сестры не заметили, как София соскользнула с санок. А когда хватились, что санки пустые – бросились искать. Они не верили, что София останется живой, однако молились. И нашли болящую живой. К врачу Софию все же довезли, и ей была оказана помощь. Но с тех пор болезнь стала прогрессировать. Руки и ноги Софии стали скрюченными, она уже не смогла выполнять послушания.

В 1928 году монастырь был закрыт. Часть сестер была выслана, кому-то удалось скрыться в ближайших селах. К этому времени София уже приняла схиму с именем Серафима. В стылый ноябрьский день мать Серафиму подняли с железной койки, на которой она лежала, вынесли в березовую рощицу возле монастыря и положили на землю, чтобы умерла от сырости и холода.

Монахиню нашла девочка Маруся.

– Матушка! Матушка!

Маруся бежала по рощице и звала. И вдруг увидела матушку, как будто дремлющую. Может быть, замерзла насмерть? Но она была жива!

Маруся очень была привязана к старице Серафиме. Когда-то у Маруси заболел палец, да так, что доктор велел ампутировать его, чтобы опухоль не пошла дальше. Маруся очень расстроилась и побежала к монахине, которая всегда ласково ее принимала. Это была матушка Серафима. Маруся расплакалась, прижалась к болящей и рассказала про свою беду. Матушка начала утешать:

– Все будет хорошо. Вылечим твой пальчик. И сделала лекарство, в котором были свечные огарки, еловые шишки и освященное масло. И помазала им больное место. Маруся широко распахнутыми глазами смотрела на это чудесное Божье снадобье. А потом, с неменьшим изумлением, обнаружила, что опухоль прошла!

С тех пор Мария неразлучна была с матушкой Серафимой и заботилась о ней, как о своей родной матери. Вместе с монахиней Мария пережила и нападения властей, и прочие искушения.

Когда Мария подросла, матушка Серафима мягко, но настойчиво ей сказала:

– Нужно замуж выходить.

Как «замуж»? При матушке так легко и хорошо. И никто не нужен. Маруся захотела возразить, но вдруг осеклась. Видимо, так Богу нужно. Подвижница, как когда-то ей самой – ее мать, сказала, не повышая голоса:

– Надо, девонька.

Подвижница очень беспокоилась, чтобы семейная жизнь преданной ей Маруси, которую она любила как родную дочку, устроилась бы по Богу, чтобы семья была крепкой. Сколько матушка переговорила с Богом о будущей судьбе своей Маруси, неизвестно. Однако вскоре после того самого решающего разговора к Марусе посватался Кузьма Кузнецов, и Маруся ответила ему, поставив, однако, условие:

– Матушка Серафима будет жить с нами. Кузьма согласился. И с тех пор, где бы ни жила чета Кузнецовых, с ними жила и матушка Серафима. Она вынянчила их двоих детей. Хотя руки плохо слушались матушку, она качала детские колыбельки. При этом сердце и ум подвижницы были обращены к Богу. Над обоими колыбельками звучали стихи Псалтири и Евангелия. Дети впитывали музыку этих стихов.