Подвижницы. Святые женщины нашего времени

Исцеляла блаженная Наталия простым крестным знамением, никаких особенных молитв не читала и не делала лекарств. Если же требовалось снадобье, просила принести воду из любимого родника, осеняла сосуд крестным знамением – вот и все лекарство. Могла больно ударить по больному месту, но болезнь, как было замечено, тотчас же проходила.

О блаженной старице сохранилось довольно много воспоминаний.

Весной 1975 года Коля Генералов вернулся в родную деревню и был от счастья на седьмом небе. Вот тут хорошо, вот тут и есть счастье. Всех он знает, и все его знают. Улыбаются приветливо. Может, и та девушка еще не замужем. Надо бы у приятеля спросить. Она ему писала такие хорошие письма! Не может быть, чтоб только простая вежливость в них была. Пасха цвела сиренью. Что за богатство: рябина, сирень и черемуха, хоть последняя уже и отцвела почти. Пасха! Но о Пасхе Коля только слышал, а что это такое – точно не знал. Хорошее было время. Еще не собрались афганские тучи, еще – «идет солдат по городу, по незнакомой улице».

Однако радость Коли омрачали странные разговоры с матерью. Опять она ездила в Выселки, к тете Наташе. Да и ладно бы – посещала для своих нужд. Так нет, тете Наташе, оказалось, до него, Коли, дело есть. Мама так и приступила, как танк, наездом. Она может так вопрос задать, что не ответить нельзя.

– Когда ты к тете Наташе поедешь? Она велела тебе к ней приехать.

Что значит – велела? Коля смутился и даже начал раздражаться.

– Так и спросила: «У тебя сын Николай две недели как пришел из армии?» Да, говорю. «Пусть придет ко мне, я хочу его видеть». Так что нужно тебе в Выселки поехать.

Словно кто-то другой ответил за Колю:

– Не поеду. Нечего мне там делать.

Мать хотела что-то сказать, но замолкла и больше на эту тему не говорила. Зато с Николаем стало твориться что-то непонятное. Что ни делает – все равно мысли о том, что надо ехать в Выселки, а он не едет. А потом вдруг подумает: а что бы ему сказала тетя Наташа? Так прошла почти неделя.

Мать Коли довольно часто обращалась к сестрам Анисье, Матроне и Агафье, жившим в Ялтуново. Это были замечательные подвижницы, вокруг них собралась христианская община. Николай решил сначала поехать к ним, посоветоваться. Об Анисье он знал, что та прошла лагеря, женщина мудрая и добрая. Стыдно было Николаю признавать свое поражение, но что делать.

– Мама, я на денек в Ялтуново хочу съездить. Мать так и засияла!

– Хорошо, сынок.

А про тетю Наташу ничего не сказала. Пусть уж сам дорогу найдет.

– Да, – сказал себе Коля, – что-то забрало меня не на шутку. Хоть пешком в Выселки иди.

Сестры приняли Николая ласково. Тетя Ганя сказала, что у нее тоже к Наташе дело есть. Тетя Анисья благословила обоих на поездку. Встали утром, успели на утренний рейс в Шацк, оттуда добрались до Выселок. Оставалось до дома блаженной километра два. Тетя Ганя идет – светится, едва не поет.

– Радость-то какая!

А Николай смурной – «яко овча, ведомая на заклание». Тяжело на душе, а непонятно – почему. Может, зря он поехал к тете Наташе… Чувствует, что после этой поездки многое изменится в его жизни. Тетя Ганя подбадривает:

– Вот уже и подходим! Сейчас узнаем, как она нас примет. Может, в ладоши нам схлопает, то есть свадьбу предскажет, а может, еще что-нибудь учудит.

Была такая примета: если тетя Наташа смеется и хлопает в ладоши, значит, скоро свадьба. Те, кто знал блаженную, любили ее «чудачества», хотя порой они казались небезопасными. Но с юродивыми всегда так: они могут и обличить. Идут, а тетя Ганя рассказывает.

– Приехала к Наташе одна девушка. Вроде тихая, спокойная, верующая. А Наташа как увидела ее – так и давай плясать. Да так странно, как вы пляшете. Девушка смутилась и заплакала. Был у нее грех, любила она танцы. А это дело бесовское. Где танцы – там ссоры и блуд.

– Зря поехал, – вздохнул Николай, – Я ж только жить собрался. А они свое: и мама, и тетя Ганя.

Однако уже к дому блаженной подошли, ее помощница – послушница – дверь открыла. Вошли, поздоровались. Жила тетя Наташа в небольшой комнатке. Слева – стол, справа – кровать. Тогда она уже почти не ходила, принимала лежа. Однако, как увидела Николая, привстала на койке, перекрестилась и сказала:

– Ну, слава Богу! Николай пришел, а я ведь тебя жду целую неделю.

Так вот почему его целую неделю что-то мучило: тетя Наташа о нем молилась!

А блаженная велит разные вещи нести и на стол выкладывать. Хлеб, куски кулича, даже яйцо недоеденное.

– Все неси, у него длинная дорога, ему в дороге все понадобится!

Послушницы забеспокоились.

– Николай, никого Наташа так не встречала! Она тебя как архиерея встретила!

Смотрел на это Коля, смотрел да и спросил:

– Тетя Наташа, что все это значит?

Та улыбнулась беззубо и ответила:

– Ты монахом будешь.

– Я? – изумился Николай. – Да нет, никогда! Так и сказал. А блаженная еще раз улыбнулась и руку для поцелуя протянула. Рука почти прозрачная: все веночки и мелкие сосуды видно. А ногти были – особый разговор. Блаженная никогда ногтей и волос не стригла. Мощи живые.

– Христос воскресе!