Поджигатель

После полудня на улицах стало оживленнее, и я с трудом управлялась со своими пакетами, пробираясь сквозь толпу. На меня вдруг навалилась усталость, захотелось пить и есть: я вспомнила, что вышла из дома, не позавтракав. Ехать обратно на метро с такими объемными покупками было просто немыслимо. Увидев черное такси с оранжевым огоньком на крыше, я машинально вскинула руку. Водитель притормозил у бордюра в паре ярдов от меня. Я поспешила вперед, но такси перехватила другая женщина, и я отпрянула, переводя дух. Длинные светлые волосы, собранные в небрежный пучок, стройные ноги в черных колготках, полусапожки на высоких каблуках, абсолютно непринужденные изящные движения, тонкие руки, красное пальто, прелестный изгиб щеки, аккуратное ушко, украшенное маленькой бриллиантовой сережкой-кольцом… Ребекка! Это она меня опередила, это она нагнулась к таксисту и заговорила с ним, а потом, смеясь, открыла заднюю дверцу машины и села, ожидая, когда ее отвезут по указанному адресу. Это она… и не она.

Из окна такси на меня глянула незнакомая женщина — далеко не такая красивая, как моя подруга, с щербинкой в передних зубах и чересчур сильно выщипанными бровями. Не тот овал лица, слишком яркий рыжеватый отлив волос, дешевое аляповатое пальто с золотыми пуговицами. Сходство было мимолетным, и, рассмотрев ее повнимательнее, я тут же поняла, что это не Ребекка. Машина уехала, а я еще долго стояла, глядя ей вслед. Женщина, наверное, решила, что я рассердилась, ведь она увела мое такси, но это меня нисколько не волновало: я знала, что скоро подъедет другое. И такси действительно подъехало. На этот раз мне удалось в него сесть. Из окна машины я смотрела на покупателей, снующих по тротуару, и машинально искала в толпе белокурые волосы, стремительный поворот головы, ослепительную улыбку…

Я искала то, что ушло навсегда.

Вернувшись в свой холодный маленький дом, я первым делом перекусила: стоя возле холодильника, съела переспелую грушу, сок которой тек по рукам, кусок ветчины и фруктовый йогурт. Ленч получился нетрадиционным, но мне не терпелось поскорее утолить голод — готовить или идти в кафе я уже не могла. После похода по магазинам у меня болели мышцы, и я невольно рассмеялась: надо же так устать и обессилеть, все утро потворствуя собственным желаниям! Я повесила обновки в шкаф, срезав с них ярлыки, свидетельствующие о моих тратах, потом набрала ванну и долго-долго нежилась в пене, время от времени доливая горячей воды, чтобы не замерзнуть, в полудреме поднимая руки и разглядывая их, точно видела впервые.

Наконец я сдалась, вылезла из ванны, надела простой черный джемпер и обтягивающие серые джинсы, собрала волосы в хвост. В кухне выстроила в ряд мои запасы чистящих средств, готовясь к генеральной уборке. Начну с ванной, решила я, и двинулась в холл с охапкой очистителей и отбеливателей.

«Домашняя работа — отличная терапия, крайне полезная и для нервов, и для жилища», — думала я, с содроганием снимая с лестницы паутину.

Я прошла мимо телефона в холле, потом, подумав, вернулась проверить автоответчик. Есть одно сообщение! Нахмурившись, я взяла ручку, на случай если надо записать что-то важное.

После короткой паузы мне в ухо заговорил низкий насмешливый голос. Я сразу его узнала и, побросав все бутылки и тюбики, схватила трубку обеими руками. Сердце отчаянно колотилось. Откуда у него мой домашний телефон? Я думала, он не знает, как меня найти. Ребекка много рассказывала о Гиле, и я успела составить о нем представление. Этот человек — требовательный собственник, манипулирующий людьми. А еще он волнующий, харизматичный, незабываемый мужчина. Я назвала его имя полицейским: чтобы понять, какой была Ребекка, им необходимо познакомиться с Гилом.

— Луиза, это Гил. Извини за неожиданный звонок, но, как я понял, ты говорила обо мне с полицейскими, и, значит, ты меня не забыла. Думаю, нам надо поговорить. О Ребекке.

Повисла долгая пауза. Я уже думала, что это все, но потом он продолжил:

— У нас есть что сказать друг другу.

Еще она пауза, и опять его голос:

— Я скучаю по тебе, Луиза. И рад, что ты обо мне думаешь. Я тоже тебя помню. Перезвони мне, когда прослушаешь это сообщение.

В моем воображении возникло лицо Гила — маска насмешливого цинизма, под которой скрывается кипящая злость. Я прослушала сообщение еще раз, обратив внимание на то, как он произносит мое имя — игриво растягивая второй слог. Потом опять прокрутила запись и стерла, поборов желание услышать ее в четвертый раз. Сердито швырнув трубку на рычаг, я глянула в зеркало, висящее в холле, и увидела слишком большие округлившиеся глаза, бледные щеки, слегка приоткрытые бескровные губы. Темный джемпер сливался с фоном, и казалось, что моя голова парит в воздухе, отрезанная от тела.

Я чувствовала себя уязвимой и растерянной. Какой странный звонок! Что ему нужно? Раньше он меня не замечал. Все его внимание было сосредоточено только на Ребекке, будто никого больше не существовало.