Поэмы (по "Властелину колец")

Судьба была битве Ужасной прослыть, И вновь Анфауглит дымился, И воздух устал в себе стрелы носить И каплями пота сгустился. И ветер с Ангбанда был жаркий и злой, И Аулэ горы курились золой.

Когда огнедышащим, ярким клинком По телу эльфийского войска, Златым волнорезом прошелся дракон, То гномы держались геройски; И, выдержав змея пылающий шквал, Свой подвиг бессмертный свершил Азагал.

От крови дракона пьянела земля И лопалась вверх пузырями. И гномы, подняв своего короля, Его пронесли через пламя И вынесли с поля, и в горы ушли. А битва еще догорала вдали...

(Но самый отважный, юнец-сорванец, Гонец короля быстроногий, Вернулся туда, где остался венец И шлем государя двурогий. Как выбрался он, не расскажет наш стих; Но выбрался чудом и встретил своих.)

Четырнадцать гномов от орков спаслись, От полчищ уже победивших; И с ними два эльфа в ущелье пришли И встали у тела, склонившись. И Аулэ горы смыкались кругом И словно бы тоже вздыхали о нем.

И светел, казалось, был лик короля Во тьме векового ущелья. И светел был меч, Голубая Заря, Из ногродского подземелья Сработан был Тельхаром дивный клинок, Лишь он поразить Беспощадного смог.

А рядом лежали корона и шлем, Горели драконовой кровью. Вдруг нольдорец что-то шепнул и затем, Шагнувши к его изголовью, Легко прикоснулся к челу короля И замерли гномы, о чуде моля.

И Аулэ горы, забыв о врагах, Их радостный крик отразили: Дыханье проснулось на бледных губах, И мертвые очи открылись! Но эльф только тихо качнул головой: Тут был он бессилен бороться с судьбой.

И гномы глаза опустили к земле И молча, печально стояли. Им было в новинку терять королей; Еще ноготримы не знали Клятв мести и прочего, что под рукой Имеют все эльфы на случай такой.

Нарушил молчание нольдор второй, Сокрытого Города воин: "Твой подвиг великий, о горный король, Прославлен быть в песнях достоин! И имя твое среди лучших имен Украсит страницы грядущих времен.

И доблестный нольдор о нем запоет, И синдар, лесами хранимый, И адан за чашей вина помянет, И братья твои - ноготримы. Да, эльф не один позавидует столь..." Но тут шевельнулся и молвил король:

"Не надо об этом. Еще я дышу, Но жизни порвалися нити. У вас я одно перед смертью прошу: О том, что случилось - молчите! Не знают пускай ни друзья, ни враги О том, как король Белегоста погиб."

Сказал - через силу - и снова затих. Загадкой слова прозвучали. Но гондолидримы молчали о них, И Аулэ горы молчали. И, недоумение в гномьих глазах Увидев, король Азагал рассказал:

"На эту войну я идти не желал, Хоть Маэдрос прочил победу. Он друг мне, и я бы его поддержал, Когда б не царапина эта (Пустяшное дело, шальная стрела; Но рана еще не совсем зажила).

Ты помнишь ли, Раир, наш спор до утра? Противился я выступленью. А помнишь - ты все удивлялся вчера, Как быстро сменил я решенье. Скрывать уже боле бессмысленно мне: Я вестника видел в ночной тишине..."

В расселине горной, пробитой грозой, Назойливо речка журчала. Нахлынула горечь горячей слезой, Нахмурился лоб Азагала, Предсмертным предвиденьем видя вдали И Фингона гибель, и Хурина клич.

Что страшный разгром Средиземью несет? Что станет с родным Белегостом? В оружии гномы достигли высот, В бою одолеть их непросто, Но воинам черным число - легион, И Аулэ горы от них не заслон.

Да, Маэдрос, видно, опять поспешил... А может, промедлил с ударом? Да, кстати, а что он в бою не решил Надеть Азагала подарок? Победными рунами был освящен Тот шлем, на котором смеялся дракон...

И, вспомнив о тайне, что в сердце держал, И смерти вдыхая дыханье, Слабеющим взглядом спросил Азагал У каждого клятву молчанья. И каждый глазами сказал: "Никому!" И он успокоился, веря тому.

"Я вестника видел", - продолжил король, Собравши для голоса силы. "Явился он поздней ночною порой. Свеча нам тревожно светила. Он мерил шагами ковровый гранит, И эхо неслось от испуганных плит.

Сказал он: "Я послан тебя упредить, А ты уж решай, как умеешь. В той битве, что вам, может быть, предстоит, Вновь выйдет исчадие смерти Тот ужас, что многие годы дремал В пещерах подземных, таился впотьмах.

И станет он вечно во страхе держать Всех хазад, пощады не зная; И станут при имени этом дрожать Воители, меч опуская. И даже когда через много веков На свете исчезнут такие, как он."

- Заставили вздрогнуть невольно тогда Пророчества мрачные речи... "Неужто народ мой, в лихие года Отвагой известный извечно, Позором таким за нее награжден, Такою печальной судьбой наделен?

Чтоб стал трепетать перед именем гном? (Какие-то, право, наветы!) Сдаваться? Сдаваться при виде одном Иль слухе об ужасе этом? Оружие чтобы не смел подымать? Не верится что-то, по правде сказать..."

Но он промолчал. И тогда я решил: Всем надо готовиться к бою, Сразить этот ужас, каким бы ни был... Но понял теперь и другое: Коль кто-то расскажет о смерти моей, Пророчество сбудется. Это страшней."

И тихо закрылись глаза короля...

А.Ленский, О.Леденев

Песня нолдоров

Когда-то в счастливом краю Валинора Рог Оромэ звоном пронизывал горы. И странный огонь возгорелся в груди, И мы в один голос вскричали: "Веди!"