Поезд милосердия

Нам достался левый борт, где кресла установлены по три в ряд. Я, понятное дело, всегда любил сидеть у иллюминатора, поскольку и тогда был уверен, и уверен до сих пор, что момент взлета, когда лайнер, вырулив на полосу, сначала стоит на тормозах, выпустив чуть не до земли закрылки, раскручивает турбины, дрожа всем своим алюминиевым телом, как горячий мощный сдерживаемый всадником конь, потом трогается с места, переходя тонкую грань между статикой и динамикой, и, даря своим пассажирам этот сравнимый с невесомостью момент, берет непререкаемый неотвратимый разбег, набирает взлетную скорость и отрывается от земли – это то, ради чего все и летают! Турбины заходятся в исполнении своего лучшего этюда, твое сердце бьётся чаще положенного, где-то под диафрагмой оживает какой-то первородный родник с чистой ледяной водой, приведенная в вертикальное положение спинка кресла сливается воедино с твоей спиной, стыки бетонных плит полосы становятся все менее и менее ощутимы, и вот… момент отрыва – и ты больше не пешеход!

Но в этот раз мне пришлось уступить кресло у окна Митяю – он-то вообще летел в первый раз в жизни, а мы же друзья. Я же, чувствуя себя опытным авиатором, рассказывал ему про ожидающие его взлетные ощущения, а он слушал меня и ждал чуда. Чудо не заставило себя ждать долго – наш «Ил», выдав в эфир положенную в таких случаях порцию взлетных децибел и проведя для нас краткую обзорную экскурсию по лётному полю, оттолкнулся, набрав необходимую скорость, от земли и начал свой путь на восток, уходя в осеннее небо, как нож в сметану. За окном косо пошел вниз шереметьевский березняк, лайнер уверенно наращивал темп, высоту и удаление, укрепляя веру своих пассажиров в науку и технику, а Митяй, глупо улыбаясь, оторвался от окна и сказал: «Совсем не страшно!»

Мы сидели у передней кромки левого крыла, у аварийного люка, и перед нами было метра два свободного пространства и, что не могло не радовать, откидное кресло, на котором во время взлета, посадки и турбуленции сидела стюардесса, отвечавшая за наш отсек. А стюардесса была очень симпатичная. Митяй, как новичок, сидел у окна, я – на среднем кресле, а справа от меня, ближе к проходу, сидел не кто-то там – справа от меня сидела личность!

Наша земля

Какая же красивая земля!Какие же красивые ландшафты!Березы, сосны, липы, тополя,Застывшие волшебным брудершафтом!

Какая же волшебная страна,В себя вобравшая и север крайний,И юга пыл, дарящий жар сполна,И запад строгий, и восток сверхдальний!Какие виды дарит людям степь,Шумя травой и отражаясь в небе!В полях волну какую гонит хлеб,А васильки какие млеют в хлебе!Какие виды с холма кажет лес!

В какие тайны свои посвящает!Зовет в дорогу, полную чудес,Кивает, ободряет и прощает!Ручьи бегут, овраги проточив,И поле исписав своим узором!Озера, в себе солнце заключив,Бликуют ярко светло-синим взором!А горы наполняют душу сном,Волшебным, до безумия красивым!

Урал пленяет мысль своим хребтом,Кавказ стоит массивом белогривым!Река течёт, рождая песен сонм,Два берега своих благословляя,И дремлют берега счастливым сном,И умывается рекой земля святая!Моря, в которых тонет солнца диск,Волною плещут и вокруг роняютСнопы искрящихся благословенных брызг,

Со всех краев к себе нас призывая!И вот, деля всю эту красотуНа зоны тематических обзоров,Дороги за верстой летят версту,Даря нам ощущение просторов!И мы летим! Летим средь красоты!Среди Руси святой и необъятной!Мы мчимся вдаль в потоках теплоты,Сквозь сердце Родины своей невероятной!

Таргеш