Поэзия Томаса Мора

На рубеже XV и XVI вв. латинская эпиграмма была необычайно распространенным родом поэзии. Особенно прославились на этом поприще итальянские гуманисты Джованни Джовиано Понтано (1426-1503), Михаил Марулл Тарханиота (1433-1500) и Анджело Полициано (1454-1494). Эти неолатинские поэты писали преимущественно "любовные эпиграммы", а Полициано был, кроме того, мастером утонченных панегирических стихотворений. Однако Мор как поэт-эпиграмматист былАовершенно самостоятелен и неповторим. Уже Беат Ренан (1485-1547), представляя в посвящении Вилибальду Пиркгеймеру (1470-1530) в первом издании эпиграмм Мора его поэзию, отдает несомненное предпочтение Мору перед Понтано и Маруллом: Марулл славословит свою возлюбленную Неэруи пишет, "являя некоего Гераклита" (т.е. туманно. - Ю. Ш.), а Понтано бесстрастно представляет нам наиболее легкомысленных эпиграмматистов древности. Что касается Полициано, то этот неутомимый разыскатель древних рукописей, живя при дворе Лоренцо Медичи, в эпиграмме был прежде всего блестящим панегиристом

Латинские эпиграммы Мора необычайно разнообразны по содержанию. Тот же Ренан находит в них все те достоинства, которыми должна отличаться настоящая эпиграмма, - "остроумием, соединенным с краткостью, должна быть изящной и без промедления завершаться...". По его словам, это особенно свойственно оригинальным стихотворениям Мора, хотя и переводные "заслуживают не менее высокой хвалы", ибо "труд переводящего часто поистине велик". Ренан называет "поистине удивительным" Мора - как поэта, так и переводчика. "Можно подумать, - пишет он, - что Музы вдохнули в него все, что касается шуток, изящества, тонкого вкуса".

Таким образом, уже в момент выхода в свет эпиграмм Мора было обращено внимание на существенное отличие их от поэзии неолатинских поэтов - его предшественников. Бреднер и Линч {Бреднер и Линч. Указ. соч., стр. XXVI.} по праву назвали это отличие "наиболее поразительной в них вещью". Если любовные эпиграммы Понтано и Марулла характеризуются краткостью, а стихи Полициано утонченной лестью, то у Мора мы находим "едкие нападки на людей и нравы, на профессию и классы..." Они справедливо отмечают двойную оригинальность Мора как эпиграмматиста: "Во-первых, он имел заостренное чувство стиля, понимания, чем должна быть эпиграмма... Во-вторых, он изгонял из своих сочинений распущенные овидианизмы итальянских поэтов и нудную религиозность северных гуманистов" {Там же, стр. XXVII.}.

Основным достоинством эпиграммы в древности считалась ее краткость. В I в. н. э. греческий поэт Парменион в своей эпиграмме "Об эпиграмме" (АР, IX, 342) так сформулировал это требование:

Думаю, сердятся Музы, коль много стихов в эпиграмме:

Разное дело совсем - стадий {*} и длительный бег.

Множество в длительном беге кругов совершают, а стадий

Надо, все силы собрав, духом единым пройти.

(Перевод Ю. Ф. Шульца)

{* Стадий - бег на короткую дистанцию, около 185 м.}

И хотя римский поэт-эпиграмматист Марциал протестовал (Эпиграммы, II, 77) против требования формальной краткости вне зависимости от содержания эпиграммы:

Вовсе не длинны стихи, от каких ничего не отнимешь,

А у тебя-то, дружок, даже двустишья длинны.

(Перевод Ф. Петровского).

все же в подавляющем большинстве эпиграммы Греческой антологии не были обширными стихотворениями; обычный размер эпиграммы - 2-4 стихотворных строки, реже 6-8 и более строк. Таковы в своей массе и эпиграммы Мора. Лишь отдельные из них содержат по 40-50 стихов (эпигр. 247-249). Только два стихотворения (эпигр. I на коронацию Генриха VIII и эпигр. 125 Кандиду о выборе жены) представляют собой скорее небольшие поэмы (соответственно в 190 и 231 стих. строк).