Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

Вспыхнул в прозрачной аллееЛистьев костер золотой.Воздух, от счастья пьянея,Страстно дрожал над землей.Соединила нас шалость.Нежные губы, слова…Нам незнакомой казаласьНаша родная Москва.Но не поют больше птицы,Парк все сокровища сжег,И на густые ресницыПадает снежный пушок.Нежность осталась всё та же.Так же целуемся мы.Дружба становится дажеКрепче от лютой зимы.

Только боюсь я, настанетСкоро весна — и тогдаВсё, что замерзло, растаетИ утечет навсегда.

«Ее немного детский страх…»

Ее немного детский страх,Еще стыдливые движеньяИ ласковое выраженьеВ слегка испуганных глазахТак страстно искривленный рот,Худые маленькие рукиИ несказанной нежной мукиСтремительный круговорот.

«Огромных звезд разбитое стекло…»

Огромных звезд разбитое стеклоРассыпано на черный бархат нежный,

А нам так холодно и так светлоСредь каменных домов, в забвеньи снежном.Свет мертвых электрических огнейНам освещает улицы и души.Нам время ветром незаметных днейСердца и слезы постепенно сушит.И, может быть, мы даже не хотимДругого жития, иных волнений.Мы здешние, земные вещи чтим —Всю тяжесть человеческих строений.

МАРТ

Ручей щебечет, словно птица,А гомон птиц – как звон ручья.Пусть нынче солнце мне приснится,Чтоб ночью улыбался я.И день прошел, приветлив, светел.

Был мартовский весенний свет.Ко мне в тот незабвенный вечерПришло письмо — ее ответ.Я вышел. Над крыльцом повислиРаздетых веток кружева.Перемешались чувства, мысли.Слегка кружилась голова.Прохладный ветер гладил строчки,Читал со мной все «ах», и «но»,И многоточия, и точки —О том, чего не суждено.Грустили тонкие березы.В овраг лез снег, сырой как соль.Я убеждал себя сквозь слезы,Что это временная боль,Что так, пожалуй, даже проще:

Пройдет любовь, растает снег…Темнело, и к далекой рощеЛетели галки на ночлег.Я вспоминал ее ресницы,Глаза и смех как звон ручья…Мне ночью будет солнце сниться,И буду улыбаться я.

ПОХМЕЛЬЕ

В окне висят клочки вечерней ваты.Жизнь теплая, как старый грязный мех.И всюду сумрак страшный и лохматыйЕдва ползет из мебельных прорех.Тяжелый залах пьяного тумана,На сердце скользкая лежит тоска,А пальцы рук по бархату диванаШевелятся, как пальцы паука.

НА ГРУДИ ЗЕМНОЙ