Пограничные были

— Не стреляют, говорите? На моем не таком уж большом веку здесь уже дважды стреляли, да еще как стреляли! Не очень-то многим парням из моего поколения довелось остаться в живых. Такими же молодыми, как вы, полегли мои сверстники на этом, по-вашему, безопасном и неответственном участке государственной границы. Что вы скажете на это, рядовой Анпилогов? Молчите, как молчал Жуков? А какое у вас мнение, рядовой Ухов?

И Ухов поднялся, плотный, широкоплечий и низкорослый, заокал по-вологодски:

— Выходит, вроде бы мы не совсем того...

— Правильно, Василий, — рассмеялся Зимин. — Вы действительно не совсем того... Ну, скажем, не совсем продумали... Садитесь-ка оба. Нет, я вас не осуждаю и критиковать не собираюсь. Я даже ваши рапорта могу дальше по команде направить. Но понимаете, дорогие мои, я при этом письменно выражу свое мнение. Догадываетесь, какое?

Троица переглянулась.

— Может, обратно заберем? — спросил Петя Жуков.

— Чего уж тут! Заберем! — в один голос согласились Анпилогов и Ухов.

— Только, товарищ майор, как бы это сказать... — замялся Жуков.

— Чтобы осталось между нами? Так я тебя понял, Петро? Согласен, пусть будет между нами. Хотя в ваших рапортах нет ничего такого, чего можно стесняться. Не все продумали — так это бывает по молодости... Желаю вам хорошей службы и здесь. Не огорчайтесь.

— Есть, товарищ майор, не огорчаться! — весело гаркнули трое и, четко повернувшись и прищелкнув каблуками, вышли из канцелярии.

...А сейчас, серьезные и даже суровые, три друга вместе со всеми слушают боевой приказ лейтенанта Бабкина. Слушают и, наверное, думают: наконец-то вот и наступило оно, настоящее, боевое испытание...

Почти четверо суток, как говорят здесь, жила застава «по обстановке». Каждые из этих суток были напряженными и тянулись бесконечно. В тыловых нарядах, скрытых в укромных местах, надо было сидеть тихо и неподвижно. Уставших солдат одолевала дремота — особенно перед восходом солнца. Нестерпимо хотелось курить, перекинуться словом с напарником. Но все это категорически запрещалось.

«Надо сидеть так тихо и неприметно, чтобы даже зверь и птица тебя не обнаружили», — подчеркивали Зимин и Бабкин на каждом инструктаже.

Вернувшись из наряда, Жуков рассказывал, как подошел к ним с наветренной стороны матерый лось:

— Ну, прямо в пятки сунулся мне своей горбатой мордой. Посопел, посопел, да и отошел. Лениво так отошел, и вроде бы недовольный. Не верите? Честное комсомольское! Ухов был вместе, не даст соврать.

Другая пара рассказывала, что перед самым рассветом огромная сова метрах в двух перед нарядом бесшумно упала на землю. Что поймала ночная хищница — не видели, но отчаянный писк слышали.

На четвертые сутки жизни заставы «по обстановке» из наряда вернулся ефрейтор Киселев — «штрафник», как называли его солдаты, и доложил дежурному, что в районе стыка с правым соседом видел вспышки ракет — сигнал, обозначающий «нарушитель задержан».

Вскоре по приказу из штаба «обстановка» была снята. Сообщив приказ, оперативный дежурный добавил, что нарушитель границы задержан.

Утром, когда Зимин пришел в канцелярию, Бабкин доложил обо всем этом, сказав в заключение, что Казаченко задержан нарядом правого соседа.

Зимин подошел к стене, где висела, всегда прикрытая шторой, схема участка заставы, нетерпеливо отдернул штору в сторону и некоторое время, все мрачнея и мрачнея, смотрел на схему.

— Уж очень ты довольный, Сергей. — Петр Андреевич вздохнул: — Чует мое сердце, нет у нас повода с тобой даже для маленькой радости.

Бабкин насупился:

— Потому что не наш отряд задержал нарушителя?

Петр Андреевич злыми глазами посмотрел на Бабкина, отвернулся к схеме, помолчал и сказал терпеливым учительским голосом:

— Нет, Сережа, соседу я не завидую. Тут не зависть, тут другое: убежден, что именно наш наряд должен был прихватить этого «волосатика».

— Наш наряд? — удивился Бабкин.

— Именно наш. Похоже, что Киселев с напарником чем-то обнаружили себя и спугнули нарушителя. Они спят сейчас?

— Разбудить?

— Не надо. Давай-ка сходим на место, где они службу несли. Прихватим инструктора с собакой, проработаем след нарушителя. А чего ты, собственно, удивляешься? Зачем, дескать, все это?

— Точно!

— Конечно, можно и подождать, когда в штабе закончат допрос нарушителя, и тогда многое прояснится. А можно и самим по горячим следам кое-что установить и кое-какие выводы сделать для пользы службы. Мне, к примеру, очень важно знать, чего это вдруг Казаченко подался к нашему правому соседу? Там, как ты должен помнить, очень неприятная болотинка. Только специально подготовленный и отлично натренированный человек мог выбрать для прорыва через границу такое место. Казаченко к этому числу явно не относится. Кто-то спугнул его у нас. Не лось, конечно, и не барсук. А кто? И как?

Бабкин озадаченно поскреб в затылке:

— Действительно...