Погружение

Со всех сил толкнув колпак кабины истребителя, я буквально вылетел в пустоту. На автомате дернув за кольцо, с радостью почувствовал упершиеся в плечи лямки парашюта. Ну что это такое… опять. Я был зол, на то неведанное, что снова забросило меня в прошлое. Но все-таки разбиваться не было никакого желания. Раньше с парашютом я не прыгал, поэтому вид стремительно приближающейся земли меня пугал. Казалось, что лечу я слишком быстро, но когда вокруг меня стали свистеть пули — недопустимо медленно. Выдохнул, только зацепившись за крону высокого дерева, повиснув в паре метров над землей. Извиваясь ужом, вывернулся из плотных, охватывающих все тело, лямок. И наконец плюхнувшись вниз, осмотрелся. Вокруг были одни деревья, а в той стороне, куда упал самолёт, поднимались густые клубы чёрного, жирного дыма. Ощупывая лицо, пытаюсь выяснить, как я выгляжу. Все на месте, а похож или нет… не знаю. Ладно, потом разберусь. Нужно идти. Если в меня стреляли с земли, значит, я упал у немцев, ну или на линии фронта. И искать меня будут в том месте, куда приземлился парашют. Пару раз присев, я припустил туда, откуда валил дым. На бегу достал из кобуры пистолет. Парабеллум! Оригинально. По книгам знал, наши солдаты очень любили этот пистолет, и при случае, не глядя меняли его на свое табельное оружие. Офицерам полагался наган, или ТТ, но этот был гораздо интереснее. Сложнее и капризнее, но и плюсов было много. Одна точность чего стоит. За спиной раздавались неразборчивые крики — вовремя я сбежал. Вроде близко самолет упал, а дым не приближается почти. Интересно, кто меня сбил? Пока падал, не было никого в небе. Тяжело дыша, я вышел к горящей машине. Вроде чисто. Самолёт горел ярко, плюясь языками пламени, вырывавшимися из-под густо поднимавшегося, чернильно-черного дыма. Деревья, поваленные вокруг, уже догорали, и сквозь стену огня угадывался силуэт, длинный, хищный, с фашистским крестом на хвосте. Я завис. Спасительная мысль пришла в голову — это я его сбил! А потом упал. Хотелось, чтобы было так. А руки уже снимали куртку, и через пару секунд, я невидяще уставился на петлицы с орлами, и немецкие погоны. Справа на груди, над кармашком, висел тот самый крест. Буквально сдираю с себя китель, и, зашвырнув его в кусты, натягиваю куртку обратно, знаков различия на ней нет — значит неуставная.

Со всех сторон доносился треск ломаемых веток. Окружили. Ну что же, значит в плен. Хорошо все же, что наши — разберусь. И я, похлопав себя по карманам, достал пачку немецких папирос, сел на отвалившееся от удара о землю крыло, и закурил.

— Вот он братцы! — Из леса выскакивали взмыленные бойцы. Я встал, и, повернувшись к первым, добегавшим до меня солдатам, поднял руки. Через мгновение согнулся от сильного удара в живот.

— Сдаваться надумал он, вот сука! — Удар в голову и я, выплевывая зубы, отлетаю дальше. На мгновение теряя сознание чувствую, как меня, схватив за руки и за ноги, начинают раскачивать.

— И раз! И два! И три! — вот уроды! Прямо в огонь.

Глава 5

Нет боли. Совсем нет. Только что я горел. Слышал, как стягиваясь, лопалась на лице кожа. Как впитывался в тело, растворённый пламенем комбинезон. И вдохнув то живое пламя, в котором погибал мой самолёт, я умер. Второй раз.

Голоса. Открываю глаза. Надо мной склонился человек в белом, врач, наверное. А может ангел. Нет, тогда он должен быть с крыльями.

— Вы кто? — голос не слушается меня.

— Напугали вы нас, молодой человек, уж и не чаяли, что вы вернетесь.

Чья-то огромная рука, сдвинула доктора в сторону.

— Ну, здравствуй. Антон — голос кажется знакомым, пытаюсь выгнуть голову в сторону говорящего. — Узнал?

Человек мне не знаком, но явно кого-то напоминает. Неужели??

— Володя? Не может быть. Я что, не сгорел?

— Сгорел. Как Жанна Д’арк. Только это был не ты, а немецкий лётчик, Вольфганг Шелльманн. Герой Испании, один из лучших асов Геринга. Был сбит в воздушном бою, пытался дотянуть до своих, но самолет потерял управление. Дальше ты знаешь. Поймали его наши солдаты, те самые, что первыми встретили врага на границе, откуда они шли с непрекращающимися боями, постоянно отступая и теряя товарищей, шли и не знали, кому мстить, а тут этот летчик.

— Так я что, умер? Не пойму ничего — я огляделся. Моя спальня, лежу на кровати. Тогда откуда тут Володя? Да еще и какой-то не такой…

— Думаешь, что я тут делаю? Ожидаемо. Ответ будет долгим и сложным. Доктор, пациент в норме? — Обернулся он к врачу.

— Почти. Сейчас только капельницу вынем, и хоть на войну. — От последних слов я вздрогнул.

— Только оттуда. Повоевать, правда, не дали…

— Доделывайте тут все что нужно, и жду вас внизу. — Сказал Володя врачу, и пригнувшись, вышел из комнаты.

Часа через два, процедуры оказались гораздо более долгими, чем сказал доктор, мы с Володей сидели на кухне, и разлив по бокалам бутылку красного вина — беседовали.