Погружение

Мое новое пристанище оказалось небольшой комнатушкой с голыми кирпичными стенами, и даже единственное здесь окно — было заложено кирпичом. Не знаю, какой дизайнер придумал этот ужас, но мой кабинет больше напоминал каземат времен тридцать седьмого года. У стены стоял стол, в углу сейф. Больше ничего тут не было.

— Сейчас схожу, поищу вам пару стульев, наверняка ребята утащили, у нас сегодня сабантуй, сотрудник проставляется за день рождения. Видимо не хватило. — И не уточняя, чего именно не хватило, он вышел. Я прошел к окну и потрогал кирпичную кладку, — на совесть сделали. Осмотрелся по сторонам, пыли нигде не было, значит, тут регулярно убирались, ну…уже хорошо. Ключи от сейфа лежали сверху, в трех экземплярах. Пооткрывал ящики стола — везде пусто.

В дверь постучали. Поддатый мужичок в штатском, извинившись, поставил два стула, и еще раз извинившись, вышел, прикрыв за собой дверь. Вот скажите, пожалуйста, и что мне тут делать? В дверь еще раз постучали, — на пороге стоял лейтенант.

— Если вы уже освоились, товас ждут в медблоке. Нужно врачам показаться.

Медицинский блок был оборудован по последнему слову техники, в чем-то даже забегая вперёд. Под присмотром очень серьёзной девушки в белом халате, я до самого вечера торчал у врачей, трусцой перебегая из кабинета в кабинет. Меня взвешивали, обмеряли, смотрели в рот, в уши, в… во всё посмотрели в общем. Раза три брали кровь из пальца, пару раз из вены, еще соскобы, пробы и прочие неприятные вещи. Столько анализов я не сдавал за всю свою жизнь. Когда, наконец, они угомонились, я был отпущен на волю. Выйдя от врачей и уже предвкушая поход в столовую, а она, как я думал, должна быть особенная в этом месте, снова был перехвачен лейтенантом. Теперь мне требовалось пройти краткий инструктаж. Битый час слушал монотонное бормотание дородного майора, что можно и что нельзя, поняв только то, что если меня пропускают, значит, там находится можно, если нет, значит нельзя. Расписавшись в куче бумаг, я наконец-то попал в свой маленький кабинет. Интересно, до которого часа у них тут рабочий день? Столовая кстати меня не обрадовала, никаких разносолов, набор блюд для всех один, суп, каша и компот. Как в школе, правда есть тут ты мог, сколько хочешь, никто отбирать не станет.

Вернувшись в кабинет, посидел на одном стуле, потом на другом и решил пойти к подполковнику, задавать накопившиеся задень вопросы. Куратор он или нет? Вот как-то так и началась моя новая жизнь, — с утра по врачам, потом обед, снова доктора, и на боковую. Ночевал я в том же здании этажом выше. Там было что-то вроде казармы, в которой я как король, жил совершенно один.

Я шел в столовую, когда приехал Володя, коротко поздоровавшись в коридоре, он взглядом дал понять, что найдёт меня позже, — служба. После обеда мы все же пересеклись, но поговорить нормально так и не получилось, хотя кое-что все-таки узнал: Медицинскую комиссию я успешно прошёл, рекомендации от врачей моим начальством получены, так что в понедельник присяга, и впрягаться в общую упряжку. Работы, по словам Володи, было очень много. Особенно для проводников.

Торжественности по случаю принятия присяги не было. Утром мне выдали форму вместе с удостоверением, и проводили в небольшой актовый зал, где уже ждали отцы командиры. Присягал я не один, со мной вместе вступали в ряды Конторы ещё двое. Один тоже лейтенант, второй был в штатском. Оба довольно молодые, но у штатского, во всех движениях, во взгляде, чувствовалась привычка повелевать, и казалось, он искренне недоумевал, почему мы ещё не упали перед ним на колени.

Текст был стандартным, как в любом военном подразделении, и когда мы все трое отрапортовали, самый главный здесь командир, в чине генерал майора, произнёс напутственную речь. Говорил он так горячо, так убедительно, что мне хотелось прямо сейчас бежать спасать Россию от неведанных врагов. Дослушав до конца, мы, выдержав паузу в несколько секунд, проревели во всю мощь своих глоток — Служу России!

Ещё раз окинув нас царственным оком, генерал неторопливо удалился. Я стоял и не знал, что делать дальше, заучив весь регламент присяги, вроде не терялся в процессе, а сейчас спасовал. Стою и понимаю, одеть форму не значит стать военным, надо еще что-то. Может устав почитать? Как бы там ни было, но я был счастлив, то же чувство я испытывал когда меня приняли в пионеры, шёл по улице, и гордо выпячивал грудь с новым алым галстуком. Мне казалось, что весь мир смотрит на меня. Теперь же я шел по коридору, и все время косился на свои новенькие погоны, а встречая военных, прикладывал руку к козырьку фуражки. Новая жизнь, новая форма, и от произошедших со мной перемен кружилась голова.

Вечером меня вызвал к себе Володя, усадив в кресло сам сел напротив.