Погружение

— Я был уже на КП батальона, который стоял напротив, когда твой пулемет затих, мне ещё не верили, что воюет там один человек, так много немцы стягивали техники и живой силы. Политрук тогда сказал: — «Не может быть! По всем правилам войны, он должен быть убит. И не один раз. Посмотрите, и танки там, и артиллерия работает, солдат, как блох понабежало. Вы хотите сказать, что он бессмертный?» — Подождав ещё минуту, твою позицию накрыли из крупнокалиберных орудий. Там всех и оставили. Да ты был ведь вчера на этом холме, сам видел, сколько железа земля приняла, даже колокольню в пыль разнесли. А карту с расположением противника, сразу же отправили в штаб армии, только не доехала она, — эмку, в которой был адъютант комдива, прямым попаданием разнесло в щепки. Вот так время внесло свои коррективы. А на следующее утро немцы перешли в наступление, и я вернулся домой.

— Как ты погиб? — Не мог не спросить я. Володя посмотрел на меня, и словно нехотя ответил.

— Сгорел в танке. — Мне стало стыдно за свое любопытство.

— Понятно. Знаешь, хочу тебе рассказать кое-что про тот бой, на колокольне. Я ведь тогда струсил, хотел сбежать оттуда, скорее всего так бы сделал — Володя вопросительно посмотрел на меня, и стряхнув пепел с сигареты в пепельницу проговорил.

— И что помешало?

— Михалыч. Он перехватил управление телом, я мог только наблюдать. Позднее, когда я поборол страх, или даже не так, когда уже не оставалось возможности убежать, он на время вернул мне контроль, но только для того чтобы я показал ему где пулемет.

— Он так и представился — Михалыч?

— Нет, я сам так решил.

— А дальше? — Казалось, Володя все знает, а спрашивает из вежливости.

— Умер. С гранатой на танк бросился. Двух шагов не сделал, в упор из пулемета расстреляли. Я от боли чуть с ума не сошел. — Докурив сигарету, и потушив бычок, Володя, покачав головой проговорил.

— Нет, Антон, не было там Михалыча. Он покинул наш мир в тот момент, когда ты вселился в его тело. Иначе не бывает, только так. Опытные проводники могут получить еще кое-какую память, оставшуюся от донора, но души в теле нет — сказать, что я был удивлен, ничего не сказать. Он продолжил — с момента погружения и до самого выхода, ты был подключен к следящей аппаратуре, если бывают какие-то отклонения, они отражаются на графике. Тут все было в норме. Перед самым выходом, видимо в момент боя, твои эмоции зашкаливали, но так тоже почти всегда бывает. А разговаривал ты со своей совестью, и я несказанно рад, что твой внутренний Михалыч победил.

Просидели мы долго, но едва ли я узнал хоть десятую часть об этом новом, скрытом от всех мире. Вот, что он мне рассказал:

Во-первых, он сам. Как и я, Володя может проходить сквозь время. Нас, а я теперь знаю что не один — называют проводниками. По всей планете, проводников наберётся едва ли с сотню, это по статистике, полученной на основе собранной информации за годы существования организации. Названия организация этане имеет, в документах проходит под номером почтового ящика, сотрудники же называют ее — Контора. Численность неизвестна, но не думаю что очень много. Создали ее еще в союзе, незадолго до развала. А первые шаги делались сразу после войны, когда при освобождении одного из концлагерей была захвачена группа немецких ученых, вместе с документами и различным оборудованием. То, что они говорили, было настолько невероятно, что долго боялись докладывать Сталину, и не доложить тоже не могли, поэтому, как только слова ученых были подкреплены фактами, на стол Верховного главнокомандующего легло совершенно секретное донесение. Плохо в этом деле было то, что захваченные ученые были не самими разработчиками немецкого проекта, а так называемыми мальчиками на подхвате, но даже их знания дали сильный толчок в этом направлении. Где-то на севере, был построен закрытый городок, где жили и вели исследование феномена наши и немцы почти тридцать лет, а когда пошли первые реальные результаты, на базе исследовательской группы было решено создать военизированное подразделение, которое и переросло в Контору.