Погружение

Только успели растянуться реденькой цепью по наполовину засыпанным окопам, как фрицы пошли в атаку. На этот раз даже без артиллерии, наверное, считали, что после такого количества сброшенных бомб, тут уже никого нет. Впереди ползли танки. Два идут прямо по центру, ещё два по флангам, в принципе не много, только вот у нас уже и патронов к противотанковым ружьям практически не осталось. Вслед за танками шла пехота. В полный рост, как на параде. На поле было тихо, никто не стрелял, только ревели танковые двигатели. Но вот грохнул выстрел ПТР-а, центральная машина вздрогнула и подставив борт встала с перебитой гусеницей. Стрелок молодец! Тотчас все вокруг загрохотало, засвистело и забухало. Танкисты полезли наружу, видимо ожидая выстрела в борт. Но добивать не стали, экономили патроны. Второй танк продолжил движение, и уже почти заехав на окоп, встал, закиданный гранатами. Тот, что прорывался слева, тоже чадил. Как его остановили, я не видел.

Только справа, давя людей и круша окопы, прорвался последний монстр. Вот и все, сейчас нас обойдут и с двух сторон задавят. Заметив, что немцы подобрались к месту где сидел мой экипаж, я, чуть выставившись из окопа, стал наблюдать, может живы еще? С удивлением увидел, как задрав вверх руки, поднялся Второй, что-то быстро шпаря по-немецки. Вот падла, сдаться решил, исследователь херов. Не раздумывая достаю винтовку и сначала целюсь в голову урода, но, уже задержав дыхание, перевожу прицел пониже, куда-то в область живота. Пусть помучается сволочь. Сухо щелкнул выстрел и он, взмахнув поднятыми руками, рухнул наземь. Нельзя вмешиваться вход истории. Пленных не было. Читал ведь.

С шумом и шуршанием земли, в мою воронку съехал весь перемазанный кровью солдат. И, словно не видя меня, пополз дальше.

— Ты куда? Убьют ведь! Я схватил его за ногу и стянул вниз.

— Танк надо остановить, если пройдёт — все, хана. Ещё полчаса и наши смогут уйти, госпиталь, женщины. — Он поморщился, навалившись на перебитую руку. — Вот, собрали что осталось. — И он показал связку гранат. — Жена у меня там… санитаркой. А дома дочка, с бабушкой оставили. Бывай. — И он шустро полез навстречу своей смерти.

— Мужик! Стой! Ты не доползешь, дай мне. — Остановившись, он оглянулся.

— Нет, хочешь сделать хорошо, сделай сам. Так батя учил. — И, перекинувшись через кучку щебня, пополз дальше.

Чуть приподняв голову из травы, я смотрел что будет, хотя и так знал… не остановит он этот танк… не спасёт жену… и его дочь никогда не увидит свою мать. Вот, поднявшись, солдат кинулся вперёд, до танка было метров тридцать открытого пространства. Не добежит. Сделав несколько шагов, упал, пробитый пулеметной очередью. Из башни высунулся немец, и радостно кивая, что-то говорил по-своему, показывая пальцем на убитого. Танк медленно, крутя стволом пушки по сторонам, двинулся дальше. За ним шла пехота. Идут мимо меня, можно отлежаться тут, потом подобрать гранату и подбить вражескую машину. Хоть и знаю что бестолковое занятие, историю не обманешь, а не попробовать не могу. Эх, сейчас бы Михалыча сюда, он бы смог, пусть Володя и говорил, что так не бывает, но я все равно был уверен в обратном. Одно из двух, либо я страдаю раздвоением личности, либо Михалыч был на самом деле.

Собравшись, закинул винтовку за спину, и рванул к телу солдата. Добежав до воронки, в которую он упал, я по мягкому грунту съехал вниз. Немцы, шедшие за танком, открыли беспорядочной огонь. Выставив винтовку наружу, быстро разрядил магазин, ни в кого не попав, — пусть боятся. Звук гудения танкового двигателя изменился, на долю секунды поднял голову из воронки, танк задом ехал прямо на меня, перед ним, пригибаясь, шли трое автоматчиков. Ну все, отвоевался. Осмотрел гранаты, три штуки, связанные вместе медной проводкой, мы такую постоянно выкапываем на урочищах, сдаем потом в цветмет вместе с остальным шмурдяком. Эта мысль меня отрезвила. Они же меня не могут убить! А боец этот, Петровский… так он мёртв уже.

— В точку. — Раздался глухой голос у меня в голове.

— Михалыч? — Я не мог поверить, но это был он. — Я ж говорил ты живой!

— Это, смотря с какой стороны посмотреть. — он хмыкнул — Подпусти танк метров на пятнадцать, и пали из винтовки чтобы пехота не побежала к тебе, потом выскакивай и лети под него.

— Так ведь срежут меня, может ты попробуешь?

— Не могу, в прошлый раз много сил потратил, могу только чувство боли тебе притупить, ненадолго.

— Давай хоть так, на счет три, танк уже близко… Выставив винтовку из воронки, с оттяжкой сделал четыре выстрела, если считают патроны, пусть думают, что ещё есть. И тут же, перехватив гранату в правую руку, рванул вперёд. С противным хлюпаньем в тело впивались пули. Но я чувствовал себя как на пейнтболе, больно, но не смертельно. И продолжал бежать. Фашисты стреляли и не понимали, почему я не останавливаюсь. Проскочив мимо них, уже ничего не видя от заливавшей глаза крови, пуля скользнула по черепу, — щучкой прыгнул вперед, и сунул руку вместе с гранатой под каток.