Поймать Короля и высечь!

— Неужто муравейник? — удивился Васька и шагнул к островку.

Мягкая трясина, прогибаясь, зачавкала под сапогами, из коричневой жижицы с шипеньем вырвались пузырьки воздуха. Возле островка жижица дошла до самого верха голенищ.

— Ничего, день жаркий — высохнут! — Васька решительно шагнул вперед, с верхом зачерпнув сапоги. На островке он разулся, вылил коричневую жижицу и осмотрелся.

Островок, густо заросший ельником, был невелик: метров двадцать в длину и восемь в поперечнике. Посреди него, под елью с обломанной, наверное, молнией макушкой, тесно прижавшись к стволу, возвышался гигантский муравейник. От него лучами разбегались хорошо проторенные дорожки. Сколько же тысяч раз пробежали по ним муравьи, чтобы утоптать их на глубину почти в сантиметр!

Гигантский муравейник и его окрестности, по которым бегали разве лишь дрозды да мелкие пичужки, напоминали маленькое государство. «Такое лишь в самой глухомани встретишь!» — восхищенно подумал Васька. В ближнем лесу муравьям живется неспокойно: то их жилища разорят рыболовы, поскольку муравьиные личинки — лакомая насадка для плотвы, то какой-нибудь грибник подожжет кучу от скуки или просто ногой сшибет вершину и стоит в сторонке, с глупым любопытством наблюдая, как из бесчисленных норок выбегают наружу тысячи потревоженных муравьев и тут же принимаются за работу.

Стараясь не нарушить муравьиные дорожки, Васька обследовал островок. Под молоденькими елочками-невеличками в седой жесткой траве белоус нашел два десятка ядреных белых с темно-коричневыми шляпками, но еще больше здесь было гнилых переростков.

«Прямо — клад!» — осторожно срезая ножиком грибы, думал Васька, присматриваясь к соседнему островку. Долго он к нему подбирался — вода почти до пояса доходила. Наконец, Васька выбрался на сушу, оглянулся, запоминая путь.

На втором островке росли большие осины, ольха да мелкие березки. А под ними, словно кто клюкву рассыпал, краснели крохотные головки едва проклюнувшихся ольхоушек. Сырые они горчат, а стоит их отварить, посолить — и будут не хуже сыроежек.

Васька островок даже осматривать не стал: побоялся, что подавит едва народившиеся грибы. Потом он частенько заходил сюда; если грибы не подросли, он их не трогал, приходил позже. Когда мальчишки повторяли услышанное от бабки «если гриб увидишь, он расти перестанет», Васька насмешливо улыбался. Показал бы он им, насколько вырастает гриб за ночь после дождя, да опасался за судьбу островков.

Большинство мальчишек, как он их ни стыдил, увидят белый гриб — с корнем выдернут, и те грибки, что еще с мизинец, тоже выковырнут. На этом месте потом недели две, а то и месяц грибов не будет — скоро ли срастется нарушенная грибница!

У Васьки же на островках — порядок. Сухой валежник он выбросил, переправу муравьям через болотце сделал из сухих лозинок. Подолгу сидел он здесь: кругом грибники кричат, проходят по кромке болотца рядом с островками, и никому в голову не придет, что всего шагах в тридцати, пожалуй, самое грибное место в лесу.

Вспоминая, что найти эти островки ему помогли муравьи, Васька часто повторял слова старого лесника деда Егора: «Надо к лесу прислушиваться, уважение к нему иметь, тогда и он тебе свои тайны раскроет».

История с синицей

Васька осторожно снял корзину с изгороди и опасливо посмотрел в приоткрытую дверь сарая — не видит ли мать? Прицепил корзину к широкому ремню, переброшенному через плечо, — так ее полную нести удобнее, да и под елками ползать сподручнее. Обтерев лезвие ножа о рукав, Васька вставил его в специальную щель между прутьями корзины и захлопал высокими голенищами резиновых сапог.

Припадая на левую ногу, из воротец соседнего огорода вышел Данилкин. Скуластый, с конной мелко вьющихся волос, он производил впечатление человека крепкого и небоязливого.

Шесть лет назад, вернувшись из армии, Данилкин работал трактористом; по пьянке свалился на тракторе с мостков в ручей. Сломал ногу, да так, что в колене она почти не гнулась. С тех пор Данилкин то ферму сторожил, то возил хлеб в магазин. Заболеет почтальон — и его подменял. Гнедая смирная кобыла Манька была у него как своя. Он даже за грибами на ней ездил. И никто ему слова против не говорил. Жалели Данилкина односельчане, многое ему прощалось.

— Привет, Данилкин! — заметив в руках соседа остро отточенный топор, Васька приостановился.

— Здорово, — мрачновато ответил тот и отвернулся.

Жили они в тридцати шагах друг от друга, каждое утро здоровались; оба имели пристрастие носить значки. У Данилкина на лацкане пиджака в крупную коричневую клетку латунно поблескивал массивный значок «Освоение космоса. Венера-5».

Любил Васькин сосед, особенно навеселе, порассуждать о космических полетах, о подготовке космонавтов, о невесомости и перегрузках. Он перечитал в сельской библиотеке все книги о космосе и единственный в округе выписал журнал «Авиация и космонавтика».