Поиск источника: настойчивость на пути художника

У каждого есть собственный внутренний компас, эдакая духовная волшебная лоза. Когда мы ведем себя в соответствии с нашими ценностями, компас показывает точно на север. На этой неделе я предложу сосредоточиться на обретении себя и своего места в мире. Вы будете планировать и исполнять ритуалы, которые призваны действовать успокаивающе и в то же самое время наполнять вас силами, и стрелка вашего компаса все чаще будет обращена на север. Узнать собственное положение в пространстве можно и иным образом: обратившись к окружающим. Отдавая друзьям свое сопереживание, мы чувствуем себя щедрыми и отзывчивыми.

Перемены

Художник растет в первую очередь тогда, когда оттачивает свое чувство истинности. Глупцы верят, что быть честным просто; но лишь художник, великий художник, знает, как это трудно на самом деле.

Уилла Кэсер

Этим утром на улице серо, сыро и промозгло, но Тигровая Лилия и Шарлотта тем не менее отправляются на ежегодный осмотр в Вестсайдской ветеринарной клинике. До чего же безрадостное место эта клиника! Окна забраны толстыми решетками – хоть лечебницу для наркоманов открывай. Воздух полон отчаяния. В приемной слышится тявканье – это маленькая гаванская болонка то и дело подает голос из недр переноски с эмблемой Louis Vuitton. Лхасская собачка с лукавой мордочкой вся подбирается и задорно разглядывает нас с хозяйских коленей. Хозяин всхлипывает.

– Ему гораздо, гораздо лучше, – выдавливает он между всхлипами. – Но все-таки ему уже 15 лет. А вашим сколько?

– Тигровой Лилии пять лет, – говорю я, показывая на свою спаниельку, сердито пожирающую глазами лхасскую собачку. – А Шарлотте, – я киваю в сторону терьера, – четыре.

– Ах, совсем еще молоденькие, – шмыгает носом владелец собачки.

Кто не говорит правды о себе, не может сказать правды и о других.

Вирджиния Вулф

В смотровой Шарлотта попадает к милой женщине-ветеринару. Собаку сотрясает дрожь. Она стоит на серебристом блестящем столе и колотится от страха. Тигровая Лилия, напротив, рычит и огрызается. Уж она-то не даст себя вертеть и тыкать! Медсестра вручает мне намордник и просит надеть на собаку. «Вас она, наверное, не укусит», – неуверенно говорит она. Я напяливаю на Лилию намордник, медсестра быстро тянет за ремешок – готово. Ветеринары, с которыми моей собаке приходилось иметь дело, всегда были исключительно милы – отчего же она так на них взъелась? Ветеринар излагает свою точку зрения.

«У нас бывают собаки, которым тысячу раз делали операции, а они все равно, проходя мимо, тянут хозяев к нам – надеются, что тут их угостят вкусненьким, – усмехается она. – А бывают такие, как Тигровая Лилия: сделаешь им один укол, и все, больше они возвращаться не желают».

Эта ветеринар считает, что и то и другое очень мило. Она сопереживает и дрожащей от страха Шарлотте, и яростно огрызающейся Тигровой Лилии.

Сталкиваясь с переменами, мы, художники, нередко ведем себя так же, как эти две собаки. Перемены во благо? Но это все равно перемены, к которым так трудно приспособиться.

Сегодня утром у меня зазвонил телефон. Это была молодая писательница и продюсер, которой вот-вот предстояло подписать контракт. Она жаловалась на будущих партнеров. «Я им не доверяю. И даже не могу сказать, в чем тут дело, – то ли интуиция вопит, то ли с персоналом что-то, то ли с процессом. Наверное, все дело в том, что я вот-вот окунусь в сотрудничество с людьми, которых не слишком хорошо знаю. Но есть ведь и хорошая новость – я в деле».

Когда мы стремимся к заключению творческого союза, без нервотрепки обойтись невозможно. Мы сомневаемся в будущих партнерах и сомневаемся, что сами им подходим. На самом деле просто хочется контролировать ситуацию. Нет партнеров – мы не можем идти дальше; это ранит, но не лишает контроля над происходящим. Мы чувствуем себя в безопасности и даже испытываем некоторое самодовольство: мы-то всегда знали, что обстоятельства против нас.

Когда же ситуация меняется, когда кости домино одна за другой падают в нужную сторону, мы внезапно понимаем, что больше ничего не контролируем. Раньше мы тонули в переживаниях, теперь, что еще хуже, – в ощущении собственной уязвимости. А чувствовать себя уязвимым очень неприятно. Мечта опять не выдержала встречи с реальностью. Мечта вновь доказала, что способна разбивать сердца.

И неважно, что происходящие с нами перемены к лучшему. Мы огрызаемся и кусаемся, как Тигровая Лилия. Мы дрожим и трясемся, как Шарлотта. Вынужденные идти вперед, отчаянно тоскуем по безопасности прежнего пристанища. Мучимые паранойей, в каждом углу видим грозные тени. Новые благожелатели кажутся нам зубастыми волками.

– Ты же знаешь, как я хорошо воспринимаю хорошие новости, – шутит моя собеседница.