Поющая во тьме

В Хендале чтили жрецов. Оскорбить служителя храма считалось святотатством. Украсть у храмовников — означало навлечь на себя кару богов. Всё так, но лишь для истинных детей Хендальской долины. Похоже, Ани не очень-то уважала чувства верующих, если решилась обокрасть храм. Лекс посчитал бы это даже забавным, если бы это произошло с кем-нибудь другим, ведь сам он не отличался набожностью. Он совершал ритуалы и подносил дары к подножию храмов лишь для того, чтобы прижиться и стать своим в этой жестокой долине.

Лекс уселся в тени небольшого дерева, хлебнул укрепляющего отвара из фляги. Искать во тьме. Проклятые жрецы, любители пустить пыль в глаза и облечь в загадочную форму даже самое простое предложение. Он прикрыл глаза, представляя перед собой весь город Румбад будто лежащим во тьме. Мысленно осветлял те области, где он уже побывал, ища рабыню.

Возможно, эта пройдоха не сидит на одном месте, а мотается кругами по всей окрестности, и его поиски обречены. Возможно, так… Но сейчас он упорно воспроизводил в памяти все пройденные им участки. Скоро в его воображении карта города была словно освещена лучами солнца, и лишь один отдалённый участок города лежал во тьме. Условно говоря, городские власти отделили его от Румбада, сровняв с землёй большую часть домов, пытаясь выжечь отбросов. Но всё мерзкое тем упорнее цеплялось за жизнь, чем оно было противнее.

Лекс ни разу не бывал в этой части города вне Румбада. По рассказам, раньше там обитали беднейшие семьи. Около полусотни лет назад именно здесь, в беднейшем районе, начала свирепствовать лихорадка, расползавшаяся, как гнойная опухоль, всё дальше и дальше. Часть семей сгнила заживо, другие в страхе решили покинуть обжитые места и перебраться в Румбад, заражая поневоле остальных жителей. Именно тогда и было принято решение сжечь этот рассадник болезней. Всех прибывших отлавливали, обезглавливали и сжигали. Охваченный лихорадкой район оцепили со всех и подожгли. Дым и смрад горелого мяса накрыл город чёрной пеленой на несколько дней. Лихорадка отступила. А с тех пор этот район города считается проклятым, и по доброй воле ни один человек не решится туда ногой ступить. Лекс почувствовал, как быстро забилось сердце. Туда решатся войти только те, кому нечего терять. Такие, как Ани. Такие, как он. И ещё несколько сотен отпетых головорезов.

Глава 24

Конь пугливо перебирал ногами на месте, явно не желая идти дальше. Он то и дело ржал, мотал головой, вставал на задние копыта, пытаясь скинуть седока. Лекс с трудом удерживал коня в узде. С силой ударил пяткой в бок, прикрикнув на него. Конь немного присмирел, но фыркал, будто не соглашаясь со своим хозяином.

Лекс окинул взглядом черные развалины, видневшиеся вдалеке. Чуть дальше за ними виднелись здания, сохранившиеся немного лучше. Лекс набрал полные лёгкие воздуха и тронулся в путь, искренне надеясь, что Назир всё ещё жив и сможет вернуть ему долг.

Больше года назад ночью Лекс проснулся от ощущения, будто кто-то чужой находится в доме, и не ошибся: в дом проник человек, истекающий кровью. Увидев Лекса, он попытался зарезать его ножом, но едва устоял на ногах. Одного взгляда на ночного гостя хватило, чтобы понять: он из тех, что стоят по другую черту законопослушной жизни. Лекс мог легко прирезать его, это не составило бы большого труда, но отчего-то он подался внезапному порыву и решил спасти ему жизнь. До самого утра он обрабатывал колотые раны на теле головореза и накладывал швы. Приказал рабам держать язык за зубами. На вторые сутки непрошеный гость, пошатываясь, под покровом ночи решил покинуть лекаря, сказав на прощание, что если ему понадобится помощь, пусть кликнет Назира Змеезуба.

А сейчас Лекс мрачно смотрел на неуклонно приближавшиеся стены, в разводах чёрной сажи, и гадал, помнит ли его Назир, если жив. И кто он? Вор, убийца, конокрад или всё вместе взятое?

Лекс остановился перед первыми стенами, спешился и повёл коня под уздцы за собой в забытый город. Сразу стало понятно, почему никто не хочет сюда ходить. Закопчённые от сажи стены наводили уныние, кучи мусора и обломков запружали и без того узкие улочки. То тут, то там белели человеческие кости, а кое-где на шестах, воткнутых в землю, были надеты черепа.