Поющая во тьме

Рабыня встала на ноги, пылая яростью. Она резко выкинула вперёд руку, швырнув горсть сухой земли ему в глаза. Он увернулся, но часть пыли всё же достигла цели. Слезящимися глазами он успел увидеть, как она скрылась в хлеву и бросился за ней следом. Стойла в хлеву были пустыми — скотина паслась на лугу под присмотром Бобура. В воздухе стоял терпкий аромат сена и навоза. Рабыни не было видно. Скорее всего, забилась в дальний угол, догадался он и сделал пару шагов вперёд. Протянул руку, снимая с крюка цепь, висевшую рядом с дверью. Обмотал пару раз вокруг кулака так, чтобы цепь свисала с руки.

— Ты думаешь спрятаться здесь, в этих хлипких деревянных стенах? Ты же знаешь, что я везде найду тебя, — чуть нараспев произнёс он, продвигаясь внутрь хлева.

Она сидела в углу, освещённая лучами солнца, пробивающимися сквозь щели. Она чуть раскачивалась из стороны в сторону и что-то напевала едва слышно на незнакомом ему языке.

— И всё? — чуть разочарованно произнёс он, — а как же сопротивление? Где твоя ненависть, рабыня?

Глава 31

Рабыня открыла глаза, посмотрев на него с презрением, и что-то гортанно произнесла.

— Говори на общем наречии, дрянь.

Он чуть отвёл руку назад, взмахивая цепью. Цепь просвистела рядом с рабыней, ударив по утрамбованной сухой земле, присыпанной соломой. В воздух взметнулась пыль.

— Я сказала, что ты глупее дождевого червя, Лекс из Намирра. Ты ничуть не поумнел за все эти годы. Самонадеянный кретин. Ты считаешь, что тебе абсолютно всё по плечу, но ты влачишь жалкое существование, не в силах жить полноценно.

— Как ты смеешь упрекать меня в этом? Ты! Ты отобрала у меня единственный шанс на нормальную жизнь, бросив подыхать в том проклятом лесу. Ты и твой подельник, что обещали провести нас через переход, предали нас.

В ответ она рассмеялась.

— Я предупреждала тебя ещё там, в таверне. Но ты настоял на своём. Знаешь, что сказал мне Нарий тогда? Одно-единственное слово. «Корм». Ты и твоя потаскушка выполнили роль отвлекающую роль корма, давая нам шанс пройти дальше. Кровавая дань гиблому лесу.

В глазах у него потемнело. Ярость, словно пружина, сжималась до предела у него внутри и резко распрямилась взмахом руки. Рабыня увернулась, но цепь всё же задела её, рассекая кожу на предплечье. Брызнула яркая кровь. Лекс взмахнул рукой ещё раз. Удар пришёлся по верхней части спины.

В голове у него не было ни одной ясной мысли, только чёрный смерч ревел внутри него, жаждая вырваться на волю, уничтожая всё на своём пути. Лекс выругался и занёс руку для следующего удара. Рабыня в этот момент повела себя странно. По её телу волной пронеслась крупная судорога, заставившая конечности болтаться так, словно взбесившийся кукловод что есть силы дёрнул за верёвочки. Она обернулась слишком быстро для человека, открывая глаза, в которых не было ничего, кроме чёрной засасывающей тьмы.

Он запоздало вспомнил, что подобное уже бывало в храме солнца, но что именно сейчас творилось с ней, он не знал. Краем сознания он отметил, что взметнувшаяся цепь летит к цели слишком медленно. Так и есть: рабыня проворно увернулась, превратившись в размытое пятно, и, схватив конец цепи, дёрнула ее на себя, будто играючи. Лекс почувствовал, как огромной силой его тащит вперёд, он упал, разжимая кулак, в котором была зажата цепь. Но она уже выскользнула у него из руки, содрав кожу ладони до мяса.

Рабыня потянула в стороны цепь: звенья цепи звонко щёлкнули. Она отбросила разорванную цепь далеко в сторону и устремила взгляд на Лекса. Зрачок был полностью черен, губы рабыни медленно раздвигались в ухмылке. И выглядело это так, будто кто-то против её воли растягивает их в мерзком оскале. Лекс, оцепеневший от изумления, смотрел на неё, будучи не в силах пошевельнуться.

Разворачивающееся перед ним зрелище было чудовищным, но вместе с тем завораживало. Рабыня открыла рот, произнося странные звуки, похожие на скрип колеса или грохот камнепада. Звуки, которые не могло произносить человеческое горло. Звуки, которые одновременно гремели внутри головы Лекса, разрывая черепную коробку. Он страшно закричал, скрючившись от боли.

Рабыня, а вернее, то Нечто, что сейчас управляло её телом, подошло к Лекса, присаживаясь на корточки рядом с ним. Оно приблизило лицо к Лексу, втягивая носом воздух, словно принюхиваясь. Ткнуло рукой его в грудь и произнесло, растягивая шипящие и проглатывая часть слов:

— З-з-з-знакомый з-з-запах. Мальчиш-ш-шка. Тот с-с-с-самый, да?

И тут же довольно ответило само себе:

— Да-да, тот с-с-самый. Была ещ-щ-щ-щё одна, другая. Одна и в то ж-ж-же время двое. С-с-сладкая плоть и невинная ж-ж-жиз-з-з-знь….

Нечто громко расхохоталось. Жуткая усмешка еще больше исказила лицо рабыни, превращая его в лицо подлинного ужаса, поджидающего в самом кошмарном сне.

— Она так с-с-сопротивляетс-с-ся, глупыш-ш-шка. Она с-с-скоро с-с-станет лиш-ш-ш-шь оболочкой. Ей не выс-с-стоять. Она с-с-слиш-ш-шком час-с-с-сто прос-с-сила о помощ-щ-щи. З-з-з-за вс-с-сё нуж-ж-жно платить.