Поющая во тьме

— Я стою здесь уже третий день, желающих, кроме тебя, не нашлось. Говорят, не самые лучшие времена для поездки на западную границу Хендала.

— Возможно, это лишь слухи.

— Слухи это или нет, но я проведаю своих стариков, если они ещё живы. А у тебя какая нужда в том городе?

— Проведать старого приятеля.

— Я из деревни, что к югу от Румбада, а ты?

— Я из Румбада. Едешь один?

— Нет, с женой. Оставил её в гостинице. Сил нет стоять на таком пекле, — верзила отёр рукавом пот с лица, — а ты едешь один или мальчишка с тобой?

— Слуга, — коротко бросил Лекс, явно не желая поддерживать откровенную беседу. — Говоришь, что желающих больше не нашлось?

— Ни одного.

— Вчетвером ехать опасно. Я предлагаю присоединиться к торговцам, что уезжают каждую неделю из Дармаса в западном направлении. Часть пути проедем с ними, а там как повезёт.

— Похоже, выбор у нас невелик, верно?

— Так и есть. Пошли, узнаем у торговцев, когда они отправляются. Если нам повезет, то сможем уехать уже завтра. Или застрянем здесь еще на одну неделю.

Глава 40

Им удалось договориться с караваном, направлявшимся в западном направлении. Вместе с ним они добрались бы до Орхама, а оттуда до Атбара было всего три дня пути. Передвигаясь вместе с крупным караваном, можно было пребывать в относительном спокойствии насчёт безопасности: мало кто отважился бы нападать на большой караван, находящийся под надёжной вооруженной охраной.

Беспокоиться нужно было совсем о другом: с каждым днём Лексу становилось всё хуже. Все старые раны воспалились и начали лопаться, сочась сукровицей, а после и гноем. Лексу всё сложнее было удерживать себя, сидя в одном положении. Воспаление ран сопровождалось ознобом, как при лихорадке. Лекса кидало из жары в холод, и обратно. С каждым днём он выглядел плачевнее. От того привлекательного молодого мужчины, которым он был всего несколько дней назад, осталась лишь ослабевшая тень, уже направившая свои стопы к вратам Бездны.

Но хуже всего были припадки боли, внезапно взрывающейся у него в голове ослепительным шаром пламени, сжигающего рассудок. В такие моменты Лекс лишь беспомощно смотрел бессмысленным взглядом в пустоту, разглядывая в ней образы, видимые лишь ему одному. Участились видения, обретавшие всёе более реальные очертания и обраставшие мельчайшими подробностями. И, что самое страшное, они казались ему живыми.

Караван преодолел всего половину пути, когда стало понятно, что править повозкой Лекс больше не в состоянии. Он, как обычно правил лошадьми, следуя за впереди идущими обозами, как вдруг изменил направление, заставив лошадей резко дёрнуться вправо, потому что он увидел, как впереди разверзлась земля.

Лекс слышал крики лошадей и людей, летящих в пропасть, он видел, как куски почвы срывались вниз, в чернеющую пустоту, у которой не было дна… Он чувствовал липкие щупальца страха на своей шее и всплеск беспокойства, обратившего спокойный ток крови в бурлящий водоворот. Он разевал рот в немом крике…

Но всё это происходило лишь в его воспалённом воображении. Ани, мгновенно почувствовав неладное, отобрала у него поводья, заставив его всего лишь прилечь на дно телеги. А Лекс в это время падал вниз, прямо в пасть своему кошмару, судорожно цепляясь за края повозки.

Половину времени Лекс пребывал в цепких лапах бреда, а когда бодрствовал, то сходил с ума от страха и паранойи. В каждом движении рабыни ему чудилось предательство и желание сбежать, бросив его подыхать на равнине под палящим солнцем Хендала. Он не сводил с неё глаз, всюду ковылял за ней, осторожно ступая безобразно раздутыми ногами. С каждым днём он выглядел всё хуже, многие при взгляде на него торопливо отводили глаза, чувствуя близкое дыхание смерти…

Они неторопливо продвигались на запад, всё чаще встречая обозы, спешившие на восток. Лица людей были омрачены ощущением надвигающейся беды, столь ужасающей, что они не произносили это вслух. На все вопросы эти несчастные лишь отвечали затравленным взглядом и прикрикивали на лошадей, вынуждая их двигаться быстрее. Они словно бежали без оглядки, но от чего?

В воздухе витал липкий запах страха, неведомого раньше жителям долины, живущим по своим кровавым законам.

Каравану не было дела до пары сотен людишек. Люди всегда перебегали из одного места в другое, надеясь найти там жизнь посытнее и перину помягче, так стоит ли переживать из-за этого?

Что бы ни случилось, людям всегда нужны будут масло и соль, мыло и кусок ткани, чтобы прикрывать срамные места. Так рассуждали торговцы, с любовью поглядывающие на обозы, забитые до отказа тюками дорогой ткани ручной работы, бочонками с ароматическими маслами, тонкостенной посудой и многими другими товарами.

Глава 41