Пока Бог спит

Причем все тем же тоном — как начальник к провинившемуся подчиненному. И бывший лаборант Глауморг вторично купился на знакомую интонацию.

— В чем? — спросил он, немного подумав. Уже не улыбаясь.

— Да в том, что ты заигрался! — все так же резко пояснил Ермаков. — До такой степени, что даже не потребовал от нас выйти на переговоры без оружия. Решив, что на нас можно давить до бесконечности… Так вот — ты ошибался! И если ты сейчас прикажешь убивать заложников — я тебя просто пристрелю. Или Олег. Кто-нибудь из нас это наверняка успеет сделать.

— А про червей ты уже забыл? — поинтересовался Глауморг удивленно. — Ты не слишком ли много себе позволяешь?

— Не слишком! — отрезал Ермаков, меньше всего сейчас напоминая дипломата. — Это, похоже, ты про них забыл! Если мы тебя пристрелим — твой наблюдатель нажмет кнопку. Тебе объяснить, ЧТО тогда произойдет? И даже не надейся, что я блефую! Тебе уже никогда никакие талисманы не понадобятся! Ты тут правильно Достоевского вспомнил… Если выбирать между возможностью спасти остатки Города и возможностью позволить тебе убивать на наших глазах детей — то пусть лучше погибнет Город, черт с ним! Но ты тут больше никого убивать не станешь! Дошло до тебя?!

6

— Ты так, да… — сказал Ян, не отводя взгляда от лица Виктора Петровича. Точно впервые его увидел.

— Я всегда так, — ответил Ермаков спокойно. — Я бы с тобой и дальше разговаривал, да ты сам все испортил. Так что, если хочешь жить — стой и не совершай никаких опрометчивых движений. Не то тебя угробят твои же люди… И вот тебе еще один довод насчет заложников… Сейчас прилегающие дома обыскивают три бойца из группы Олега в режиме невидимости, — Олег дернулся, но начальник не обратил на это никакого внимания. — Ты ведь представляешь уже, на что они способны? Самое позднее — через полчаса они найдут твоего наблюдателя с кнопкой… И что ты будешь делать тогда? Можешь, конечно, отдать приказ сейчас своим людям — искать их… Можешь приказать наблюдателю сменить позицию… А я посмотрю, что из этого выйдет… Рискнешь?

— Ты… — повторил Король-Жрец, шумно втягивая воздух.

— Я мог бы просто подождать еще немного, — продолжал Ермаков невозмутимо. — А потом без затей дать тебе в лоб. На чем все и закончилось бы. Но зачем тянуть? А, кроме того — в сложившейся ситуации нам выгодней иметь тебя в качестве союзника, чем пленника, а уж тем более покойника… Поэтому я тебе еще раз советую — принять наши условия. Пока мы их тебе предлагаем. Потому что потом — никаких условий уже не будет.

Олег слушал эту речь, все больше и больше обалдевая. Фактически, прямо у него на глазах Ермаков умудрился совершить невозможное. Буквально за считанные минуты вывернул ситуацию наизнанку! Ян все еще смотрел на него, не отрываясь, но чем дальше, тем больше этот взгляд становился похож на взгляд кролика, замершего перед удавом. Несомненно, Глауморг осознал, что угодил в собственную ловушку. Как тот охотник из анекдота, который медведя поймал… И ведь что самое удивительное — Олег мог поклясться, что когда они выбирались из лестничной ниши, у начальника не было совсем никаких мыслей по этому поводу! Иначе бы он просто предупредил остальных — чтобы подыграли в случае чего. Но нет! Он просчитал ситуацию исключительно в процессе разговора! И подловил Глауморга как раз на том, в чем тот считал себя наиболее сильным… Да, такое нужно было уметь!.. Ну вот из чего он заключил, что Король-Жрец не психанет, будучи взятым, в сущности, "на слабо"? Олег, например, этого никак не видел даже сейчас. Но Ермаков, похоже, был прав! Нет, воистину, шеф был из породы "волшебников"!..

— Ты… Ты… — выдавил Глауморг каким-то шипящим голосом, по-прежнему не отводя взгляда от Виктора Петровича, отпустил Егора и рванул себя рукой за ворот майки.

И тут события внезапно сделали резкий поворот.

Егор, до того стоявший, казалось, еле держась на ногах и ни на что не реагируя, продолжая заливаться слезами, развернулся к Яну, выдернул откуда-то из шорт (где он его прятал, черт возьми?!) небольшой кинжал и, выставив его перед собой, закричал плачущим голосом:

— Сдавайся! Сдавайся, гад такой — или я тебя убью!!

Никто ничего не успел сделать. Олег еще только раскрывал рот, чтобы крикнуть "Стой!", а Ян отшатнулся от мелькнувшего перед лицом лезвия, единственная нога его подвернулась… Падая, он отмахнулся костылем, попал Егору в живот и мальчишка, согнувшись, тоже рухнул на землю. Зажатый в кулаке лезвием вперед кинжал по рукоятку вошел ему в глаз. На несколько секунд все замерло. Затем Олег рванулся вперед…

И в тот же миг в ратуше загрохотали пулеметы.