Пока мы были не с вами

Я повторяю, но что-то не так.

— Ага! — говорит он.— Слышишь?

— Да, сэр.

— Нужно чуть резче — вот в чем причина, — он показывает на клавиши пианино.— Я могу показать тебе, если хочешь.

Я киваю, снова поворачиваюсь к пианино и кладу пальцы на клавиши.

— Нет. Правильно вот так,— он нагибается сзади и показывает, как растянуть пальцы.— Большой палец — на среднем до. Да у тебя и пальцы отличные, тонкие. Это руки пианиста.

Руки у меня как у Брини, но мистер Севьер не знает об этом.

Он касается моих пальцев, одного за другим. Клавиши играют мелодию. Он показывает мне, как сделать резкий звук, который выходил у меня неправильно.

— Вот так,— говорит он.— Слышишь разницу?

Я киваю.

— Да! Я поняла!

— Ты знаешь, какая нота следующая? — спрашивает он. — Я имею в виду— в мелодии.

— Да, сэр.

— Хорошо,—внезапно он садится рядом со мной. — Ты играешь мелодию, а я — аккорды. И ты увидишь, как они сочетаются. Вот так создается музыкальная композиция, та, что ты слышала в записи.

Я делаю, как он говорит, и он нажимает на клавиши со своей стороны, и мелодия звучит точно так же, как на пластинке! Я ощущаю, как музыка исходит от пианино и пронизывает все мое тело. Теперь я знаю, что чувствуют птицы, когда поют.

— Можем мы сыграть еще раз? . — спрашиваю я, когда мы заканчиваем.— Еще кусочек? — я хочу играть еще, еще и еще!

Он переставляет иглу, помогает мне найти нужные клавиши, затем мы снова играем вместе. Он радостно смеется, когда мы заканчиваем, и я смеюсь вместе с ним.

— Нам нужно подумать, как организовать твое обучение музыке, — говорит он. — У тебя талант.

Я смотрю на него в упор: шутит он, что ли? «Талант? У меня?!»

Я прикрываю рукой улыбку и поворачиваюсь к клавишам, а щеки горят огнем.

«Он правда так думает?»

— Я бы не говорил, если бы не был уверен, что так и есть, Мэй. Я, может, ничего не знаю про то, как растить маленьких девочек, но в музыке я понимаю, — он склоняется ближе, пытаясь заглянуть мне в лицо.— Я понимаю, тебе трудно — в таком юном возрасте попасть в другой дом... но, думаю, мы с тобой могли бы стать друзьями.

И неожиданно я снова оказываюсь в коридоре дома миссис Мерфи, в кромешной темноте, а Риггс прижимает меня к стене и наваливается всем свои весом. Я не могу дышать, тело немеет. Я чувствую запах виски и угольной пыли, а он шепчет: «М-мы с т-т-тобой могли б-бы стать друзьями. Я могу угощать т-тебя леденцами и п-п-печеньем. Ч-чем захочешь. М-мы можем стать лучшими д-д-друзьями...»

Я вскакиваю со скамьи, ладони ударяют по клавишам, и они играют все разом. Звук смешивается со стуком моих каблуков по полу.

Я бегу, не останавливаясь, до тех пор, пока не оказываюсь в своей комнате, прячусь в самом низу чуланчика, свернувшись в клубок, и упираюсь ногами в дверь, чтобы больше никто не смог туда зайти.

Глава 21

Эвери Стаффорд

 Айкен, Огаста, Южная Каролина

 Наши дни

Когда лагерь Стаффордов уходит в глухую оборону, он становится грозной силой. Почти три недели мы прятались за баррикадами, отбиваясь от журналистов, основной целью которых было выставить нас криминальными представителями элиты, потому что мы организовали для бабушки пребывание в доме престарелых премиум класса, хотя она, между прочим, сама могла это себе позволить. Мы же не просили налогоплательщиков оплачивать ее содержание... Именно это мне хочется сказать каждому репортеру, который сует нам в лицо микрофон, когда мы посещаем публичные мероприятия, встречи, социальные проекты... и даже церковь.

Я сопровождаю родителей в церковь и на воскресный обед, затем еду в Дрейден Хилл и замечаю, что в стойле с племенными кобылами стоят сестры с тройняшками Эллисон. На манеже Кортни пускает старого доброго серого мерина по кличке Рядовой в галоп. Она ездит без седла, и я, припарковавшись, будто сама чувствую ритм шагов Рядового, ощущаю, как напрягаются и расслабляются его мышцы, как поднимается и опадает широкая спина.

— Хэй, тетя Эвс! Хочешь немного покататься? — с надеждой спрашивает Кортни, когда я подхожу к ограде. — А после этого сможешь отвезти меня домой?

Я хочу ответить: «Сейчас, только джинсы натяну», но догадываюсь, что за это мама Кортни меня точно убьет.

— Дорогуша, тебе же пора готовиться к лагерю!

— Ну во-о-от...— жалобно ноет племянница и пускает Рядового в галоп.

Я прохожу через ворота загона и неловко ковыляю на высоких каблуках через пастбище для племенных кобыл. У дальней ограды племянники пытаются кормить месячных жеребят цветами и травинками, просовывая их между прутьями ограды. Эллисон и Мисси наперебой щелкают своими айфонами. Полосатые штанишки мальчишек и их галстуки-бабочки выглядят уже не так безупречно, как утром на церковной службе.

Мисси садится на корточки и, обняв одного из тройняшек, помогает ему сорвать цветок.

— Как я скучаю по тем дням, когда и мои были малышами,— говорит она мечтательно. Ее дети-подростки уехали в летний лагерь в Эшвилле, в котором и мы отдыхали в детстве. Кортни отправится туда завтра.