Пока мы были не с вами

— Я возьму резиновые сапоги в сбруйной. Если пойду в дом, все узнают, что ты приехал, и мама обязательно захочет с тобой поболтать, — я заканчиваю фразу, и меня настигает неприятная мысль.— А твоя мама знает, что ты в городе? — Битси нас обоих убьет, если Эллиот не проведет с ней немного времени.

— Расслабься. Я уже заезжал к ней. Мы вместе по-завтракали.

Вот почему Битси не было на утреннем приеме!

— Твоя мама знала, что ты приедешь, но мне ты ничего не сказал? — ненавижу ревновать, но все равно ревную: Эллиот приехал в Айкен, и первый человек, к которому он пошел, — это Битси?

Он притягивает меня к себе и целует, чтобы я знала, кого он любит больше.

— Просто хотел сделать сюрприз,— мы неторопливо проходим через конюшню.— И кроме того, старался, чтобы нам не помешала мама. Ты ведь знаешь, она может.

— О да,— как и всегда, Эллиот разрулил ситуацию с

Битси наилучшим образом. И освободил нас от обязанности навещать ее вместе, что могло вылиться в бурное обсуждение свадьбы. — Она донимала тебя расспросами про наши планы?

— Немного,— признается он.— Я сказал ей, что мы с тобой об этом поговорим.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не съязвить, ведь, с точки зрения Битси, фраза «мы об этом поговорим» означает «мы сделаем так, как ты хочешь». Впрочем, сейчас нам совершенно не хочется обсуждать его мать.

Он открывает сбруйную, пропуская меня вперед, и вешает пиджак на крюк.

— Как дела у отца?

Пересказывая ему последние новости о здоровье папы, я отыскиваю пару сапог подходящего размера, натягиваю их на ноги и заправляю в них брюки.

— Шикарно,— шутит Эллиот, окидывая меня взглядом. Он не из тех, кто будет носить резиновые сапоги с брюками.

— Могу дойти до дома и подобрать что-нибудь поприличнее, а вы с Пчелкой за это время успеете обсудить прелесть весенних свадеб...

Он хихикает, трет глаза, и я вижу, что он устал. Пожалуй, ему было нелегко выкроить время и прилететь сюда. Но зачем?

— Очень заманчиво, но... нет. Давай немного погуляем, а потом, может, мы сумеем выбраться отсюда не замеченными и немного покататься.

— Звучит прекрасно. Я напишу Эллисон и Мисси, попрошу их никому не говорить, что ты здесь,— я отправляю краткое сообщение, пока мы идем к дорожкам для верховой езды. Как и всегда, у нас с Эллиотом завязывается непринужденная беседа. Он берет меня за руку, и мы болтаем о бизнесе, о семейных делах, о его поездке в Милан, о политике. Мы говорим обо всем, что не успели обсудить по телефону. Мне так хорошо, будто после долгого путешествия я наконец вернулась домой.

Мы со временем выработали свой ритм разговоров и маршрут прогулки. Мы оба знаем, куда направляемся: к небольшому озеру, в котором бьют родники; там мы устроимся в старинной беседке, осененной тенью высоких сосен. Когда мы оказываемся совсем рядом, я начинаю рассказывать Эллиоту историю Мэй Крэндалл и Общества детских домов Теннесси, упоминаю и о странном предупреждении бабушки насчет «Аркадии».

Эллиот останавливается у подножия лестницы, ведущей в беседку, прислоняется к столбу, скрестив на груди руки, и смотрит на меня так, будто я внезапно обзавелась хвостом или крыльями.

— Эвери, что с тобой происходит?

— Что... о чем ты?

— Обо всем этом... ну не знаю... зачем ты копаешься в событиях, которые давно стали достоянием истории? Которые не имеют к тебе никакого отношения? Неужели у тебя мало забот с отцом, со скандалом вокруг домов престарелых и с Лесли, которая пытается привести тебя в нужную форму?

Как реагировать? Возмутиться или внять Эллиоту как голосу разума?

— В этом-то все и дело. А если они все-таки имеют ко мне отношение? Если бабушка Джуди так заинтересовалась историей Общества детских домов Теннесси, потому что наша семья была как-то с ними связана? Если мои доблестные деды и прадеды принимали законы, которые помогли легализовать такие усыновления и засекретить документы?

— Пусть даже так — тебя-то почему это волнует? Какое значение вся эта история имеет сейчас, спустя столько лет? — он хмурится, брови сходятся на переносице в темный узел.

— Потому... ну... прежде всего потому, что она многое значила для бабушки Джуди.

— Именно поэтому тебе стоит проявлять особую осторожность.

Его реакция ошарашивает меня. Мне становится жарко, хотя я все еще в той же легкой шелковой блузе без рукавов, которую надевала в церковь. Мой жених неожиданно говорит прямо как его мать! Даже интонации напоминают мне о Битси. А они с моей бабушкой почти всегда оказывались по разные стороны баррикад, часто с посредником в виде Пчелки, во время обсуждения множества городских вопросов.

— Что ты имеешь в виду?

Рука Эллиота взлетает в воздух. Он опускает ее вниз и шлепает по ноге с глухим звуком. Всего лишь замотался или Битси испортила настроение во время завтрака?

— Эвери, ты знаешь, что Джуди Стаффорд всегда была слишком резкой на язык. Это ни для кого не секрет. Не делай вид, что тебе этого никто никогда не говорил,— он смотрит на меня с неприятно спокойным выражением лица.— Она несколько раз чуть не погубила карьеру твоего деда... и твоего отца.

Я сразу чувствую себя оскорбленной.