Пока мы не встретились

До ушей Кэтрин долетело позвякивание ключа. Кэтрин поняла, что викарий запер дверь в коридор.

– Я запру ее, можно, дорогая? Пока вы не уснете. А когда пожар кончится, меня уже здесь не будет.

А она умрет.

Кэтрин с трудом подняла веки. Потолок кружился у нее перед глазами. Викарий стоял в дверях комнаты.

– Эту я тоже запру. Не надо звать на помощь, моя дорогая. Это может нарушить мои планы.

Напоследок викарий оборвал расшитый золотом шнурок звонка. Хлопнула дверь. Кэтрин подождала еще минуту и встала. Шатаясь, она добралась до стены, где располагался канделябр, открывающий потайной ход. Только бы хватило сил! Кэтрин протянула руку вверх и обнаружила, что не может достать даже до нижнего края кольца.

Опий отнимал у нее силы, но Кэтрин не хотела умирать. Она будет бороться, бороться до последнего. Она привалилась к стене и встала на цыпочки. На этот раз пальцы коснулись бронзового кольца, припаянного к канделябру снизу, однако у нее не получалось потянуть за него с достаточной силой.

Кэтрин стала мигать, чтобы в глазах прояснилось, но белый туман не таял. Камин находился у противоположной стены, и Кэтрин медленными, неверными шагами двинулась в его сторону. Один раз, наткнувшись на оттоманку, она едва не упала, но удержалась на ногах. Добравшись до камина, Кэтрин взяла кочергу и, держа ее в кулаке, двинулась в обратный путь.

Из-за опийной настойки движения ее сделались неверными, Кэтрин никак не могла попасть крючком кочерги в кольцо. На лбу выступили капельки пота, к горлу подступала тошнота, но она не сдавалась.

Монкриф!

Кэтрин повторяла его имя, как заклинание. Оно служило ей маяком в тумане, окутавшем ее мозг. Ради Монкрифа она не уступит слабости. Однажды он ее спас, а теперь она обязана спастись сама.

При следующей попытке ей удалось зацепить кольцо. Кэтрин ухватилась за медную ручку и повисла на ней всем своим весом. Дверь отворилась с таким громким скрипом, что Кэтрин испугалась, как бы его не услышал викарий.

Господи, помоги! Только бы он уже ушел из Балидона!

Она вступила в проход и плечом закрыла за собой дверь.

Монкриф!

Кэтрин уперлась обеими руками в стены и, спотыкаясь, пошла вперед. Она не чувствовала своих ног, не знала, мимо скольких дверей прошла. Где-то здесь должна быть лестница, но ей казалось, она прошла по всей длине Балидона, но так ее и не нашла. В каком-то месте свернула налево, а думала, что надо – направо, но вот впереди открылась пустота – это лестница. Кэтрин спускалась очень медленно, а на предпоследней ступеньке все-таки споткнулась и упала на колени.

Но нет, она не собирается здесь умирать. Раскачиваясь из стороны в сторону, Кэтрин боролась с тошнотой и пыталась встать. Запахло луком. Кэтрин вырвало. Ей всегда было плохо от опия.

Запах лука! Значит, она в погребе. Кэтрин протянула вверх руку, молясь, чтобы ручка не оказалась слишком высоко. С третьей попытки она ее обнаружила и повернула. Скрип ржавых петель показался ей самым сладким звуком на свете.

В погребе хранились запасы пищи на всю зиму – мешки и бочки с разнообразной крупой, соленые окорока на крючках.

В кухню вела крутая лестница, на нее падали блики света от очага. Кэтрин решила, что ей не одолеть ступенек, и двинулась вдоль стены, ощупывая кирпичи, чтобы найти дверь во двор.

Открыть ее оказалось намного труднее, но Кэтрин не отступала и била плечом в дверь до тех пор, пока не вывалилась наружу. Кэтрин упала на снег, повернулась на спину и стала смотреть, как падают на ее лицо снежинки, похожие на мягкие прохладные перышки.

Теперь можно спать. Кэтрин полной грудью вдохнула морозный воздух.

Желудок стиснуло болезненным спазмом, и ее опять вырвало. Стоя на коленях с повисшей между руками головой, Кэтрин собиралась с силами, чтобы встать на ноги. И она встала. Монкриф! Встала и медленно побрела к главной башне. Чем ближе она подходила, тем теплее становился воздух, но острее чувствовался запах дыма. Задыхаясь от гари, Кэтрин снова упала.

Вдруг перед ней возникло лицо Джулианы – лицо не накрашено, под распахнутой накидкой цветастый пеньюар.

– Кэтрин, поднимись на ноги. Ты герцогиня Лаймонд и должна держаться с достоинством в любых обстоятельствах.

– Монкриф!

– Я сейчас позову его, глупая девчонка, но сначала встань. Ни к чему устраивать сцены.

Внезапно окружавший Кэтрин туман заполнился лицами.

– Кэтрин!

Она почувствовала на своем лице руки Монкрифа.

– Викарий, – едва слышно прохрипела она.

И вот ее уже несут к Балидону. Снег падает на отяжелевшие веки, но Кэтрин приятна его прохлада. Силы кончились. Руки бессильно повисли. Губы онемели, но не от холода, а от яда.

– Спаси меня, – прошептала Кэтрин, не зная, правильно ли она выговаривает слова. Монкриф должен узнать, что она старалась изо всех сил, старалась спастись, выжить, не умереть, остаться с ним, любить его. – Спаси меня, Монкриф.

Кэтрин проснулась в покоях герцогини. В углу дремала Энни. Когда Кэтрин попыталась приподняться на локте, мужская рука мягко вернула ее на подушку.