Пока смерть не разлучит нас

Мои веки опустились, и я опять окунулся во тьму.

Вниз.

Вниз.

Вниз.

Пик.

Пик.

Пик.

Глава двадцать восьмая

Райан

Два дня спустя

Вдалеке что-то ритмично пищало, вырывая меня из сна, словно песнь русалки.

Пик.

Пик.

Пик.

Пик.

Мои веки были тяжёлыми, а в голове всё перемешалось, казалось, будто мне нужно было выбираться из густого тумана.

Где я?

Что случилось?

Я не помнил.

Я не помнил вообще ничего.

— Райан? Ты очнулся? — Я услышал, как писк участился, и в мою руку скользнула холодная ладонь. Я открыл глаза, и они показались мне настолько же тяжёлыми, как багажник от машины. Я старался изо всех сил, и глаза оставались открытыми — передо мной была незнакомая комната.

— Райан, ты меня слышишь?

Слева от меня было что-то — кто-то. Размытая фигура, на которой я не мог сосредоточиться.

Я слышал её голос.

Я держал её руку в своей.

Это моя жена, но я не помнил её имени.

— Это я. Это… это Грейс.

Она плакала. Моя жена. Женщина рядом со мной. Она плакала… но из-за чего?

— Ты можешь моргнуть, если слышишь меня?

Я моргнул.

По крайней мере, так мне показалось.

Я увидел, как пятно её рта расширилось в улыбке. Она сжала мою руку.

— Хорошо! Хорошо. Так, давай ещё попробуем: моргни один раз, если тебе больно, два — если нет.

Я раздумывал над вопросом.

— Райан? — настаивала она. — Дорогой, ты меня слышишь?

Я моргнул.

— Тебе больно?

Снова моргнул.

— Я позову медсестёр, может, они дадут тебе обезболивающее. — Она нежно погладила меня по руке. — Ты помнишь, что случилось? Один раз, если да.

Я моргнул два раза.

Она глубоко вздохнула и замолчала на какое-то время, пока я возвращался обратно во тьму.

— Мужчина из леса, Райан… Ты его помнишь?

Меня вытащили из тьмы, комната медленно закружилась.

Я не понимал, о чём она говорит. Какой мужчина? Моргнул два раза.

— Мы встретили в лесу мужчину. Он издевался над нами, кинул камень в лобовое стекло, украл наши телефоны, вломился в хижину… Ты его не помнишь? Ты… Райан, ты был к нему так добр. Дал ему деньги, еду, трубочку… А он отплатил тебе тем, что пытался нас убить.

Она наклонилась и прижалась губами к моей руке. От этого по моему телу прошлась волна тепла. Я так сильно её любил. Она удивительная.

— Ты дал отпор. Ты… ты остановил его, милый. Ты спас нас. Спас мою жизнь.

Я слушал, как она говорила, но всё равно не до конца понимал слова. В них не было смысла. Ко мне возвращались какие-то воспоминания. Хижина — туманная картинка. Я помнил гравийную подъездную дорожку, хруст веток под ногами в лесу, но не смог бы описать дом, если бы меня попросили.

— Всё хорошо. Не перетруждайся. Ты потерял много крови… У тебя был сердечный приступ. Тебя потеряли… Я тебя потеряла. Врачам пришлось дважды тебя реанимировать. Но ты вернулся ко мне. Я знала, что ты вернёшься.

Она рыдала, и я так отчаянно хотел её утешить, но тьма снова начала меня засасывать, без предупреждения.

— Врачи сказали, что ты поправишься, надо только отдыхать. Ни о чём не переживай. — Она погладила меня по щеке, снова возвращая к реальности. Я согласен никогда не спать, лишь бы она не плакала.

Тогда её лицо стало чётче, моё зрение сфокусировалось.

— Ты меня понимаешь?

Я моргнул.

— Прости, что мы поехали в это ужасное место. Прости, что ты пострадал. Прости, что он тебя ранил…

Почему она извиняется? Ни в чём из произошедшего не было её вины. Только моя. Это ведь я придумал поехать в отпуск, так?

— Теперь всё будет хорошо, да? — спросила она, мягко сжимая мою руку. — Ты скажешь полиции то, что я сказала тебе, а если не помнишь, то скажи так. Мне обещали, что с тобой ничего не случится.

Я моргнул, внезапно обдумывая её тревогу. Я же это не представил? Её тревогу? О боже, как же она, наверное, переживала. Я сузил глаза, склонив голову набок.

— Что? — спросила она, смотря на меня. Она была такой удивительно красивой. Как же мне так повезло? И я почти потерял её. Нельзя допускать этого снова. Я попытался поднять её руку в моей, чтобы поднести к моим губам, но сразу же сдался, опустив обратно на кровать, когда мышцы спины пронзила боль.

— Всё хорошо, — сказала она, поднимая руку сама. Я поцеловал костяшки её пальцев, а затем каждый палец по отдельности.

— Я… тебя… люблю, — прохрипел я, мой голос был едва слышен. Я был готов всю жизнь говорить только эти слова. Её почти что забрали у меня, и я должен был убедиться, что это не повторится.

От этой мысли всё в груди сжалось, а затем среди моих сумбурных мыслей начали проясняться новые воспоминания.

Она просила уехать. Хотела обратиться в полицию.

Я спорил с ней на каждом шагу из-за своего упрямства. Я хотел казаться смелым. Сильным. А вместо этого поставил её жизнь под угрозу.

Я никогда не повторю эту ошибку. Моя обязанность — защищать её, к чёрту гордость, и с этого момента именно это я и буду делать. Каждый день до конца жизни.

— Я не говорила полицейским, что ты сделал, — прошептала она, опуская голову на мою грудь. — Я всегда буду тебя защищать, помни.