Похищение Европы

В сенях по левую руку — низенькая дощатая дверь. За дверью — кладовка. В неё так же можно попасть через лаз за печью. Но он слишком маленький — пролезет только стройная девушка небольшого росточка. В кладовке София держит своё ружьё. Вот оно стоит, прислонённое к мешку с кукурузной мукой. Но где патроны? В те времена, когда он, Иван Чавдаров, ещё охотился на зайцев, патроны лежали в железном ящике, под скамьёй. Дед пару раз споткнулся о корзину и ведро. Ведро загремело. Нет, так не годится. Он не должен волноваться. От волнения повышается артериальное давление и начинается гул в ушах. Итак, вот скамья, вот железный ящик, полный промасленной ветошью. Где-то тут должны быть патроны. Почему же так дрожат руки? На дворе его ждет женщина, мусульманка, беженка. При ней больной светловолосый ребенок. Он ведь всегда кормит несчастных бездомных бродяг. Сейчас он даст напиться этой женщине. Накопает для неё ранней моркови. Может быть, что-нибудь ещё даст. Вчера приезжали девочки и у него полон холодильник городской пищи. Нет-нет, ему нечего бояться. Дослав патрон в патронник, он вышел в сени. Женщину застал на крыльце. Она стояла неподвижно, дышала ровно, смотрела на него пронзительными черными глазами. Нижнюю часть её лица закрывал бирюзовый хиджаб. Из-под отороченного золотистым шитьём подола выглядывали потрепанные и пропылённые кроссовки. Пару минут дед изумленно рассматривал густую, черную, кудрявую шерсть у неё на животе. Отследив его взгляд, женщина смутилась, закрыла тело широким рукавом. Мальчик за её спиной пребывал в глубоком забытьи. Его длинные ресницы отбрасывали густую тень на бледные щеки. Дед конечно же узнал ребёнка, но стрелять из длинноствольного ружья с такой короткой дистанции… Угадав его намерения, незваный гость ухватился обеими руками за ствол и потянул его на себя. Пришлось нажать на курок. Вспышка, отвратительный запах пороховой гари, дым, удар и темнота. Ну что же ещё он мог поделать? Наверное, он слишком стар и не в состоянии оказать достойное сопротивление юному, но закалённому в боях и озлобленному существу.

* * *

Шикарный вид, просто потрясающий, когда такая девушка едет на мотоцикле. Шлем разрисован огненными драконами, косуха вся в заклёпках, краги — до локтей, но плечи обнажены, а кожу позолотило солнышко. Но главное — это коса! Светлые пряди, выбиваясь из плотного жгута, вьются по ветру, а когда девушка снимает шлем, какой-нибудь простак вполне способен ослепнуть от сияния лазурных очей и золотого ореола вокруг головы. София Чавдарова! Одно имя чего стоит! За такую вполне можно под колеса смердящего драндулета броситься. И Лазарь бросился. Выждал подходящего момента, когда София нажала на тормоз, и бросился. Испуганная Надя мигом соскочила с пассажирского сидения на тротуар. Подол платьишка задрался, обнажая стройные ляжки — любо-дорого посмотреть.

— Пошел вон, пёс! — рявкнула София, ловким движением устанавливая мотоцикл на опору.

Не обращая внимания на брань, Лазарь ждал момента. Сейчас, сию минуту она снимет шлем, но дочь Спаса направилась к двери отчего дома, не снимая шлема.

— Да поди же ты! — она отстранила Люлька ногой.

Пронырливое животное, несмотря на жару, вертелось тут же, под ногами.

— Ты посмотри, Надя! Так и лезет под колеса! Кто выпустил его?

— Сам перескочил через забор. Разве его удержишь?

Надя сняла шлем и передала его Софии.

— Зайдешь вечером? — спросил Лазарь.

Глаза Софии скрывало тонированное забрало шлема, но Лазарь чувствовал — она смотрит сейчас именно на него.

— Семейный ужин? — спросила она, и губы её не улыбались.

— Как всегда, — ласково ответила Надя. — Мама будет тебя ждать. Приходи!

София вытащила из кармана ключ, вставила его в замочную скважину, приоткрыла дверь в тёмную прихожую и Люлёк тут же шмыгнул туда.

— Ах ты, пакостливый пёс! — воскликнула София.

— Позволь, я отловлю его, — Лазарь подскочил к двери Чавдаровых.

— Похоже, Люлёк с Лазарем заодно! — засмеялась Надюша, исчезая за дверью своего дома.

Лазарь последовал за Софией. В полумраке прихожей она сняла шлем, но эффект был совсем не тот, что на солнышке: ни сияния глаз, ни золотого ореола вокруг головы.

— Забирай собаку и уходи, — проговорила София, направляясь к лестнице наверх.

— Ты придёшь на ужин?

— У нас в холодильнике поллитра ординарного вина — более ничего. Как сам думаешь, приду я или нет?

— А у нас свиные ребрышки на гриле, салат, печеный картофель, сыр, прошутто, ну и, конечно же, баница. Всё приготовила тётя Душана. При содействии мамы, конечно.

— А приглашаешь ты.

— Тебе в нашем доме все рады. Особенно я.

— Я должна дождаться Спаса и тогда мы решим.

— Спас завис в «Чемпионе». Раньше полуночи его не жди. Опять пожалеет какую-нибудь танцовщицу.

— Я приду, — София посмотрела на него долгим, леденящим взглядом. Поцелует или ударит?

Лазарь решился подняться следом за ней на верхнюю площадку лестницы. Двери в спальни были приоткрыты и Люлёк тут же шмыгнул в одну из них. София последовала за псом. Лазарь — за Софией. Таким образом все трое оказались в спальне Спаса.