Похищение прекрасной Рианон

Во дворе около конюшен слонялись без дела люди Синвелина. Среди них Брайс разглядел самого лорда, поджидавшего их.

Брайс соскочил с коня и протянул руку Рианон. Не глядя на него, она вложила ладонь в его руку и спешилась.

Он тут же отстранился от нее, не желая больше находиться вблизи этой женщины, слишком опасной своей привлекательностью.

Глава шестая

— А вот и моя прекрасная Рианон! — С этими словами Синвелин подошел к ним и низко поклонился. — Что случилось? — воскликнул он, внимательно глядя сначала на ее лицо, затем на лицо Брайса Фрешета. — Ваша лошадь убежала? Надеюсь, вы не пострадали, миледи?

— Нет, я не пострадала, но мне придется одолжить одну из ваших, — заявила Рианон.

Она с трудом сохраняла присутствие духа. Мало ей самонадеянного Синвелина, так теперь не менее нахальный Брайс Фрешет осмелился снова ее поцеловать.

Неужели у нее на лице написано, что она слабовольное создание, с которым можно так обходиться? Что ж, ей придется приложить усилия, чтобы рассеять подобные заблуждения, а к тому же подавить собственное постыдное желание пребывать в объятиях Брайса Фрешета.

Синвелин удивленно наморщил лоб.

— Конечно, миледи. Я буду рад подарить вам лошадь.

— Не подарить, — уточнила она, — а дать на время. Вам ее вернут.

— Вернут? Нет, это будет мой подарок. Рианон хотела было ответить, что не нуждается ни в каких подарках от него, но передумала и промолчала.

— Я уже начал беспокоиться о вас, — продолжал лорд Синвелин.

— Я заблудился, — признался Брайс, — так как не увидел нужную тропинку.

— Ох! Я об этом не подумал. Но, наконец, вы здесь.

Рианон не терпелось уладить недоразумение, но рядом находились солдаты Синвелина и еще толпа людей, а также Брайс Фрешет.

— Не могли бы мы поговорить наедине, милорд?

— Конечно. — Он жестом пригласил ее в зал. — Я обещал вашему отцу позаботиться о вас. Как бы вы не простудились. Прошу к камину — там вы быстро согреетесь.

Он протянул ей руку, и она была вынуждена принять ее.

— Брайс, будьте так любезны, прикажите приготовить покои для леди Рианон.

— Как вам угодно, милорд. — Нормандец почтительно поклонился и направился к башне.

Глядя ему вслед, Рианон удержалась от совершенно нелепого желания попросить его остаться. Она выхватила свою руку из руки Синвелина и решительно направилась в зал.

— Ох уж эти женщины! — услышала она у себя за спиной голос Синвелина и взрыв мужского хохота.

Рианон нахмурилась — поведение Синвелина ей явно не нравилось. Она, знатная дама из благородной семьи, заслуживает уважения и не желает быть мишенью для непристойных намеков и насмешек!

Зал в Эннед-Бейче оказался холодным и пустым. Стены не были украшены шпалерами, на столах не было скатертей, а чадящий камин не позволял огню разгореться, как следует. Слуг, как, впрочем, еды и питья, она не увидела.

Странные у лорда Синвелина представления — о гостеприимстве!

Она подошла к одному из двух кресел и села. Тут же в зал, заложив руки за спину и с глупой ухмылкой на лице, вошел лорд Синвелин. Он уселся рядом с ней.

Сделав глубокий вдох, Рианон прямо заявила:

— Благодарю вас, лорд Синвелин, но, к несчастью, произошло ужасное недоразумение.

— Недоразумение, миледи?

— Да. — Она сделала для смелости еще один вдох и продолжила: — Я должна попросить прощения за то, что ввела вас в заблуждение. Вы неверно истолковали мое дружелюбие — я не хочу выходить за вас замуж.

— Миледи, вы разбиваете мне сердце! — удивленно воскликнул он. — Я думал… я надеялся…

— Я снова прошу прощения, — сказала она. — Мне следовало быть более осмотрительной. Мне нравилось ваше общество…

— А мне — ваше, — прервал лорд Синвелин с обольстительными нотками в голосе. — Я способен на отчаянные поступки. Ваш отец наговорил обо мне много плохого, но я постараюсь уладить недоразумение.

— Я не назвала бы это недоразумением, — ответила Рианон. — Он считает вас лжецом и жуликом и заявляет, что вы сеете раздор между людьми.

— Удивляюсь, что он удовольствовался такой малостью, — заметил Синвелин и отвернулся, словно ему сделалось неловко.

— Разве этого мало?

— Я испытывал робость перед вашей семьей. — Синвелин устремил на нее смиренный взгляд. — И хотел всего лишь открыть вашему отцу глаза на порядки, царящие у него в казармах. Неудивительно, что меня сначала объявили лгуном, а затем заявили, что я жульничаю в картах. Будь я постарше и поумнее, то действовал бы более осторожно, но я был беспечным и несдержанным юношей и считал, что поступаю правильно. Ваш отец этого не понял и не стал слушать меня, а вместо этого прогнал.

— Но вы ведь говорили мне, что никогда не встречались с моим отцом. Выходит, вы все же лжете?