Похищение славянки

Харальд швырнул кинжал на один из сундуков. Тут в проходе меж опочивальнями раздался голос Свальда — брат уже отыскал себе утеху на эту ночь…

Ему самому тоже срочно следовало заняться какой-нибудь бабой, а потом выспаться, чтобы хмель от выпитого эля выветрился из головы.

Он глянул на девчонку. Та стояла, нагнув голову и посверкивая темно-синими глазами из-под волос, забранных в косу. Свет от ночников поливал голову золотистым сиянием. Теплым, сливочным…

Харальд вдруг задался вопросом, какой она будет в эту ночь. Так же сдастся лишь под конец, когда уже ничего не поделаешь? Или на этот раз…

Да что гадать-то, подумал вдруг он. Все равно уже и собрался, уже и рубаху снял. Только в свою опочивальню светловолосую лучше не вести — вдруг доберется до оружия, пока он будет спать. Да и закончит, то решила начать.

Харальд шагнул к двери, откинул засов и негромко приказал застывшему в проходе Эйри:

— Я останусь тут. Старуху, что отсюда выскочила, и рабыню из моей опочивальни отведи в рабский дом. Потом отправляйся спать. И тому, кто сторожит во дворе крышу, передай, что ярл его отпускает.

Он захлопнул дверь, задвинул засов и развернулся к девчонке. Та под его взглядом даже не попятилась. Так и осталась стоять, по-прежнему нагнув голову и посверкивая глазами.

Потом метнулась назад, к сундукам под скатом крыши.

Там ее Харальд и поймал. Стиснул, перехватывая руки, снова заколотившие его по плечам, и понес к кровати.

Надо быть умнее, думал он, пока опускал девчонку на кровать. Надо сделать так, чтобы она сама начала на него запрыгивать. Тогда у нее пройдет охота разворачивать к себе кинжал.

Вот только как это сделать?

С темноволосой сейчас было бы спокойнее, мелькнуло в уме.

Харальд опустился на кровать рядом со светловолосой, придавил ей ноги коленом, чтобы сильно не билась. Отловил девичьи ладони, мелькнувшие в воздухе рядом с его лицом, притиснул их к изголовью. И, высвободив одну руку, погладил содрогнувшееся под его рукой тело.

Подумал — надо будет попробовать по-другому. Вчера он побыл с девчонкой только один раз. А сегодня не будет церемониться и оприходует ее так, чтобы потом неделю сидеть не могла. После такого все его прежние бабы глядели сытыми кошками. Сами к нему ластились, пока не…

Харальд нахмурился, тряхнув головой и обрывая мысль. Потом перекатил девчонку на живот, отодвинувшись в сторону. Отпустил ей руки — назад все равно замахиваться трудней, чем перед собой. И деловито принялся задирать ей подол.

Когда дверь заскрипела, открываясь, Красава прижала обе руки к груди, потупилась стыдливо. Замерла не шевелясь…

Но в покои никто так и не вошел. За открытой дверью кто-то бросил несколько слов на чужом наречии. Тут же, к великому изумлению Красавы, незнакомый старушечий голос проскрипел — причем произнесенное она сумела понять, хоть и прозвучало оно путано:

— Позвать велено. Сказали уходить.

Красава вскинулась с кровати, глянула в сторону двери.

В опочивальню заглядывала какая-то старуха. Скрюченная, сморщенная, страшная…

— Пойдем, голубка. — Снова повторила карга. — Переночуешь сегодня в рабском доме, ярлу Харальду не до тебя…

У Красавы от этих слов подкосились ноги. Она упала обратно на кровать, широкую, мягкую, сразу видно — княжескую. Выдохнула плачуще:

— Да за что немилость такая…

В дверном проеме за старухой мелькнул какой-то чужанин. Бросил что-то, с прищуром пялясь на Красаву.

— Радовалась бы лучше. — Ответила карга.

И почему-то отвела глаза.

— Пойдем, девонька. А то еще нартвег, которому ярл велел тебя проводить, заругается. Не любят они, когда их задерживают…

Красава, стиснув зубы, встала. Все ж таки не просто выгнал, а проводить велел, с почетом, уважением…

Когда вышли из большого дома, старуха засеменила рядом с Красавой, прихрамывая. Воин, заглядывавший в дверь, неторопливо шагал сзади, в паре шагов. Крикнул что-то, едва выйдя следом за ними во двор. Откуда-то сбоку ему ответил веселый голос — тоже на чужанском наречии, незнакомыми словами.

Красава укоротила шаг, чтобы старая могла за ней угнаться, спросила:

— А скажи, бабушка, чем князь здешний занят? Дела какие?

Глупая карга ответила невпопад:

— Не до тебя ему.

Красаве как нож под сердце воткнули. Даже приотстала, замерев от злости. Ее уж два дня как подарили, а он все нейдет — и эта дура старая говорит, что ему не до нее?

Рука чужанина, что шел сзади, толкнула в спину, хрипловатый голос что-то непонятно каркнул…

Старуха тут же оглянулась, сказала суетливо:

— Пошли, вон уж ругается.

Красава снова зашагала. Спросила умильно, подлаживаясь под старушечий шаг:

— А что не до меня? Делом занят или как?

— Известно, какие у них дела по ночам. — Невпопад сказала старуха.

Красаве словно второй нож всадили. И многое стало понятно. Другая у чужанского князя есть. Вот она-то его к ней и не пускает.

Но виду Красава не подала. А вместо этого подхватила старую каргу под руку, сказала заботливо:

— Дай, бабушка, я тебя поддержу. Хромаешь, смотрю… Как, говоришь, здешнего хозяина зовут? А то я с первого раза не запомнила.

— Ярл Харальд. — Повторила старуха.

— А с кем, говоришь, он сегодня занят?