Похищенная принцем

Нет, нельзя связывать с ним жизнь! Как нельзя и становиться послушной женушкой, обслуживающей мужа в ущерб своему творчеству, своим надеждам и мечтам. Обстоятельства принуждают ее к браку, этого не избежать; но в брак она вступит на своих условиях.

Она скрестила руки на груди и вздернула голову.

– Брак будет чисто номинальным. Я хочу сохранить свою независимость. И получить дом в деревне, как мы условились.

Он поднял бровь.

– Значит, хочешь, чтобы мы жили раздельно? Отлично. Это меня вполне устраивает. Но вот мое условие: время от времени мы будем делить постель.

Несмотря на все смятение Элли, при этих словах что-то в ней словно растаяло, и по телу растекся предательский жар. Снова с поразительной ясностью ощутила она и дрожь во всех чувствительных местечках, которые ласкал ночью Демиан, и сладкую боль между ног, где побывал он трижды за ночь – и каждый раз возносил ее на вершину блаженства.

Он не спускал с нее глаз, и Элли показалось, что в углу его сурово сжатых губ на миг мелькнул проблеск улыбки.

То, что даже сейчас мысль о ночах с Демианом так ее искушает, и разозлило Элли, и напугало. Не так она представляла свою дальнейшую жизнь! Элли боялась, что если подчинится этому его требованию – ей будет сложнее остаться к нему равнодушной. Как можно, отдав мужчине самое интимное свое достояние, не отдать и сердце?

И все же решительно отказать ей не хватило духу.

– Ты не будешь настаивать на своих супружеских правах, пока я не дам на это согласия, – холодно ответила она. – И прямо сейчас я не расположена соглашаться.

Он слегка нахмурился. Еще одно долгое мгновение вглядывался в ее лицо и наконец кивнул:

– Как пожелаешь. Итак, мы заключили сделку.

Глава 21

Выйдя с помощью Демиана из наемного экипажа, Элли подняла взгляд на каменный особняк – и на миг застыла в изумлении. Дом впечатлял и своими внушительными размерами, и строгой симметрией крыльца в виде античного портика с колоннами и окон по сторонам от него. Свет послеполуденного солнца золотил черепичную крышу и играл на многочисленных каминных трубах. Новый дом Элли – временный дом, напомнила она себе – располагался на просторном участке земли и был окружен высокой каменной оградой. На клумбах перед домом цвели белые и желтые крокусы. На деревьях кругом еще только набухали почки – стояло начало марта; но нетрудно было представить, какая безмятежная красота царит здесь весной и летом, когда все вокруг дома в зелени и в цвету.

Особняк располагался в пригороде Кенсингтон, на дальней стороне Гайд-парка. Элли обнаружила, что этот тихий уголок нравится ей куда больше шумных улиц и тесно расположенных домов Мейфэра. Здесь легко было представить, что живешь в деревне: однако от Лондона с его мириадами удобств и развлечений, от магазинов, театров и музеев тебя отделяла лишь короткая поездка в экипаже.

Не то чтобы Элли собиралась болтаться по городу. Вовсе нет! Планы ее были очень просты: сосредоточиться на работе над иллюстрациями к книге, пока Демиан подыскивает для нее обещанный домик в деревне. Он заверил ее, что слуги в доме вышколены на совесть и не потребуют надзора. Она будет сама себе хозяйкой и сможет заниматься всем, чем пожелает.

И все же Элли не чувствовала себя свободной. Даже перспектива краткого пребывания в доме Демиана заставляла ее нервничать. Как отнесется Лили к тому, что ее отец привел в дом новую жену? Вдруг захочет, чтобы Элли заменила ей мать? Впрочем, Демиан заверил Элли, что большую часть дня Лили проводит в детской под надзором няни и гувернантки. И специально попросил не пытаться заводить с ней дружбу.

Что ж, Элли и не собирается. Так будет лучше для всех. Пусть о Лили заботится отец, а ее дело – позаботиться о себе.

Она ждала, пока Демиан расплатится с кучером. Домой они приехали прямо с пристани; Элли насквозь продрогла, а соленый воздух, казалось, пропитал ее кожу и волосы морской солью. Невольно она позавидовала Демиану: он-то выглядел безупречно элегантным и уверенным в себе. Сегодня на нем был сшитый на заказ серый сюртук и накрахмаленный шейный платок, белизна и безупречный узел которого подчеркивали мужественную суровость его черт и угольную черноту волос.

Ее муж. Вспоминая об этом, она до сих пор внутренне содрогалась. Четыре дня назад они обвенчались в замковой часовне, стоя в лучах неяркого зимнего солнца, льющегося сквозь цветные витражи. Священник прочитал над ними установленные молитвы, свидетелями стали леди Милфорд и супруги Макнаб. Произнося брачные клятвы, Элли чувствовала себя актрисой в театре. Казалось, все это не по-настоящему – или, быть может, происходит с кем-то другим.